— Ерунда. Дракон я или нет? Заживет как на собаке. — Мысленно сосчитал до десяти и отпустил рану. Края не разошлись. — Пожалуй, даже лучше, чем на собаке.

Мост по-прежнему тянул свою грустную мелодию, паря над пролетающей внизу пеной… Да простит меня Иришка, но я мгновенно забыл обо всем окружающем. Передо мною опять закружилась Тхеу. Она опять танцевала, запрокинув голову, вскинув к небу руки, плавно изгибаясь, и ветер жадно, похотливо обнимал ее тело, обвивал тканью рапсодии, нежно касался груди, бедер, живота, спины, словно сходя с ума от страсти. А Мост пел и пел, завораживая, околдовывая в кружении танца. Я неторопливо скинул одежду, ноги сами шагнули вперед, навстречу призраку, закручивая тело по часовой стрелке, ветер обнимал теплом, ласкал лицо, гладил миллионами мельчайших песчинок. И каждая песчинка уносила с собой крохотную частицу грязи с моего тела. Миллионы песчинок, миллионы частиц. Я просто ощущал свою чистоту, девственную открытость кожи. И еще чувствовал рядом невероятнейшую из женщин, ее красоту, ее движения, ее танец. И внезапно я ощутил ее прикосновение, почувствовал ее кружение рядом, жар ее тела, страсть ее объятий… И я целовал ее губы, глаза, волосы, дышал ее смехом, обнимал ее тело, шептал слова любви, сгорал с ума от страсти, а образ Тхеу, грустно улыбаясь, растворялся в чертах родной и близкой Иришки… И я любил ее, теряя рассудок от обжигающих поцелуев, и горячие песчинки уносили аромат чувств вниз по ущелью, и прохладная ткань простыни впитывала его в себя, пел под нами мост, гудел за стеной телевизор, и все перемешалось в сознании, пока не взорвалось блаженством, и мы остались лежать, бессильные, в объятиях друг друга…

В каком же я мире? В том или этом? И который из них какой? Я погладил упрямые Ирины кудри и открыл глаза… Под зачерненной тенью скалой уходила от Моста к поселку усыпанная песком дорожка. Значит мой мир — этот. Ну что ж… Раз Иришка здесь — он меня устраивает. И я осторожно коснулся губами глаз девушки.

— Поднимайся, скоро настанет вечер. Нам нужно успеть к вечернему костру.

* * *

Поляна перед заброшенным храмом опять встретила меня напряженной тишиной. Только на этот раз все старательно не смотрели в мою сторону. А в остальном — все осталось почти по-прежнему. Только исчез однорукий старик. Да Вейса теперь сидела, тесно прижавшись к Маю. Причем отдельно от его семьи. Морщинистый старик все так возвышался над котлом и неторопливо помешивал похлебку. Я направился к нему, ведя девушку за руку.

— Она хорошая. Это Ирена. Вот ее вклад, — и я протянул маголу, взятую с огорода Тхеу… Надеюсь, она простила бы меня за такую вольность.

Дед принял маголу, взвесил ее в руке, задумался, даже не глядя в мою сторону, потом резко ударил по ножнам. И подбросил клубень в воздух. Дважды просвистела сталь, магола развалилась на четыре куска и с плеском упала в котел.

Похоже, Ирину приняли в сообщество жителей мертвого поселка. Но, тем не менее, все они продолжали отводить глаза в сторону.

— Май, — окликнул я мальчишку, — ты пойдешь завтра со мной в Долину Драконов?

— Зачем? — он внимательно посмотрел себе под ноги.

— Костей драконов наберем. Надо сделать порошка и засеять маголой большое поле.

— Зачем? — так же вяло ответил он.

— У меня есть такое ощущение, что один такой урожай мы сможем обменять в ближайшем поселении за пределами долины на новую одежду для нас всех, — для кого, уточнять я не стал, — на хорошую обувь, да еще сможем купить изящные украшения и для Ирены, и для Вейсы.

— Все равно охотники поле разорят…

— Охотники больше не вернутся.

Вот тут они оба — Май и Вейса — вскинулись и посмотрели на меня.

— Как это? Почему?

— Он их сожрал, — подал кто-то голос. — И нас пожрет.

— Я не трогаю людей! — сразу отрезал я. — Ирена со мной уже несколько дней, а с ней ничего не случилось! Май попался мне в руки, но я его отпустил! Я не ем людей! — и для убедительности добавил. — Это для зубов вредно.

— Это пока сытый… — угрюмо проговорил тот единственный мужчина, который выглядел на сорок лет. Я не стал обращать на его бурчание внимание и снова повернулся к Маю.

— Пойдешь?

— Не надо ему этого! — встряла в разговор его мать, поглаживая по голове одну из девчонок лет шести. — И без костей прекрасно жили!

— А вам не надоело прятаться по норам?! — возвысил я голос. — Вы люди или суслики?! Неужели вам не хочется жить в домах?! Спокойно спать в постелях, не прятать грядки от чужого взгляда, не дрожать за свою жизнь. Неужели вам этого не хочется?

— Какой умный! — опять пробурчал мужчина. — Пришел и сразу все переделывать!

— Да, умный! — разозлился я. — А ты привык под камнем прятаться, и другим того же желаешь? Подумай своей безмозглой башкой, как дети жить будут?!

— Нормально будут, — огрызнулся он.

— Врешь! Вы одежду научились сами делать. А ольхоны? А кувшины? А мотыги для грядок? Все в развалинах найти хочешь? Тебе хватит. А детям? А внукам? Если в долину не начнут приходить караваны, уже внукам придется грызть землю зубами! А придут караваны с купцами только в том случае, если у нас опять появится лекарство, способное помогать больным людям.

— Не эти охотники, так другие придут. И разорят все, что мы тут насеем.

— Не придут, — отрезал я. — Это обещаю вам я, Лунный Дракон.

— Если дети Луны не погибают в первые же дни, — внезапно подал от котла голос морщинистый старик, — то они становятся достойными своего отца.

Все разом посмотрели на него, потом на меня, а потом вразнобой заговорили. Галдели она между собой, и понять, о чем идет речь оказалось совершенно невозможно. Оставив подобные попытки, я обнял Ирену за плечи и опять обратился к Маю.

— Пойдешь? — он переглянулся с Вейсой, пожал плечами и неуверенно улыбнулся. Пойдет, куда денется.

— А где ты собираешься ночевать, Лунный Дракон? — послышался из-за плеча вкрадчивый голос Стивы, и на душе стало легко и спокойно. Я понял, что мне поверили.

* * *

Но ночевали мы на Поющем Мосту.

— Скажи, Лунный Дракон, — положила Ирена голову мне на грудь. — Ты говорил все это потому, что думал о наших детях? Они будут жить так же хорошо, как люди жили до гибели драконов?

— Надеюсь. — И тут я признался ей, как самому близкому человеку: — Только мне пришлось о многом промолчать.

— О чем?

— Когда поселок опять разбогатеет, многим станет завидно.

— Будет война? — сжалась она.

— Наверно… — согласился я, и добавил, чтобы она не очень боялась: — Узкий проход из Долины Драконов будет легко защитить, и наша победа принесет немало пользы… Нам очень нужно убедить всех купцов, а если получится — то и правителей окрестных стран, что здесь самое безопасное место для хранения их сокровищ. К тому моменту, когда в долине закончатся кости драконов, здесь должна появиться маленькая местная Швейцария. Или не миновать беды. Мы должны стать новой Швейцарией до того, как в пустыне закончатся кости драконов… или наши дети снова будут грызть друг другу глотки…