Но Молли, против ожиданий, брыкаться не собиралась. Раскрасневшаяся от печного жара, с руками, перемазанными в тесте, она воззрилась на Ло с ужасом, будто знала о ее злобных мыслях.

— Доброго вечера, — поздоровалась Ло, проходя к скамье у стены — кресел в кухне, разумеется, не было.

— Ох, да что же это делается, вашсветлость!

Вытерев руки чистым полотенцем, Молли бросила его на стол и тут же принялась нервно комкать передник.

— А что делается? — подняла одну бровь Ло, садясь и опираясь о стену ноющей спиной.

— Да как же нам этого герцога принимать?! Принес его Баргот на нашу голову! Он же, небось, на серебре да золоте привык есть. Да еще всякое-такое, что я и в глаза не видела, не то чтобы готовить. А ну как не угодим? Его величество, дай ему боги долгих лет, голову с нас снимет. За целого-то герцога, да еще и посла! Я-то пожила на свете…

— Успокойтесь, Молли, — мягко сказала Ло, стараясь не рассмеяться.

Тибо, что-то жующий в углу, ухмыльнулся и подмигнул ей из-за спины кухарки. «Боги, благословите сержанта Мерри», — снова подумала Ло с искренней благодарностью.

— Успокойтесь, — повторила она, глядя на моргающую и в самом деле едва не плачущую женщину. — Голова останется при вас. Вы, Молли, забыли, кому служите?

— Так капитану же… — растерянно отозвалась женщина.

— Капитану Рольфсону, — согласилась Ло. — С недавнего времени его светлости лорду Ревенгару, между прочим. А Ревенгары имеют в гербе графскую корону. Так что ваш хозяин теперь стоит разве что на одну ступеньку пониже ярла Хёгни.

Молли заморгала еще чаще, приоткрыв рот от изумления. Похоже, раньше ей это в голову не приходило.

— Миледи дело говорит, — невозмутимо добавил из угла Тибо. — Эйнару теперь этого герцога принять — все равно что полковника проезжающего. Полковник, конечно, повыше капитана будет, но все одно — тоже офицер. В морду в случае чего не даст, вести себя будет прилично и по уставу. По этикету то есть.

— Тибальд прав, — уронила Ло, забавляясь таким сравнением дворянских рангов с армейскими. — К тому же северянин — гость, а хозяева здесь мы. Но вот как гостя его следует принять со всей учтивостью. Пусть не золото, но серебро для стола и у меня найдется. А вот что на него положить — это ваше дело, Молли.

— Так ведь я дворянских блюд готовить не умею, ваша светлость, — жалобно посмотрела на нее кухарка. — И за два дня не научусь.

— Вздор! — решительно сказала Ло. — Вы отлично готовите. Клянусь честью, вашу еду не стыдно поставить на любой стол, хоть бы и королевский. Таких творожных лепешек и перепелов я нигде не пробовала.

Молли покраснела еще сильнее и стыдливо потупила взор к искомканному фартуку.

— Скажете тоже… — тихо проговорила она. — Коли так, я сама в лепешку разобьюсь, только бы капитану нашему урона не было. Да разве одними перепелами такую ораву накормишь? Сколько они гостить-то будут?

— Два дня, — сообщила Ло, с удивлением глядя на кухарку, растаявшую от простенькой похвалы, словно масло на сковороде. — Дюжина человек, приедут послезавтра вечером. Капитан поехал их встречать. И просил, чтобы к его возвращению был готов достойный прием.

— На ночь-то ехать удумал, — неодобрительно покачала головой Молли. — Успел бы и с утра до перевала добраться.

— Баран… — негромко заметил Тибо, прихватывая со стоящего рядом противня еще один творожник. — Барана купить надо, — поправился он невинно.

Ло едва не фыркнула, глянув на его лукавую физиономию, но Молли приняла мысль сержанта с воодушевлением.

— А ведь верно! Нам эти два дня не до готовки будет — сколько дел переделать придется! А барашка мы с утра забьем, разделаем, и парни его к ужину на углях пожарят. А уж соусов я разных наготовлю… Тибо, миленький, отправь кого-нибудь в деревню за бараном.

— За двумя, — поправила Ло.

— Да неужто дюжина человек целым бараном не наестся? — недоверчиво изумилась Молли. — Не волки ж они, в самом-то деле. Да и не одно мясо мы им подадим.

— Они-то наедятся, а наши? — возразила Ло. — Или наши солдаты будут этого барана разделывать, жарить, а потом, нанюхавшись, уйдут похлебку из солонины хлебать? Нет уж, я не буду кормить северян лучше, чем дорвенантцев. Купите двух баранов, Тибо, пусть у гарнизона тоже будет свежее мясо.

— Как прикажете, миледи, — расплылся в улыбке сержант. — Благослови вас Пресветлый за щедрость.

— А из потрохов я тогда суп на второй день сварю, — кивнула Молли, оставляя, наконец, передник в покое, из чего Ло сделала вывод, что кухарка начала успокаиваться. — Пирогов напеку, чтоб на два дня хватило. С черникой, с творогом и с печенкой. Кур пожарю… Вот еще кур купи, Тибо! Дюжину хотя бы, а лучше две! И сыру. Яиц… И меду хорошо бы да орехов…

— Понял-понял, — усмехнулся сержант, вставая. — Устроить рейд и скупить все, что продадут. Будет сделано. Простите, я вас оставлю — надо Эйнара проводить. Миледи?

— Идите, Тибо, — кивнула Ло, делая вид, что не поняла намека. — Жду вас и мэтра Лестера к завтраку — обсудим, что нужно сделать.

— А вы что же, не пойдете мужа провожать, вашсветлость?

Кухарка, в отличие от Тибо, излишней деликатностью не страдала. Ло с трудом удержалась, чтобы не сообщить, как ей надоело чужое внимание к своим супружеским делам. И от кого! От прислуги и подчиненных мужа! Того и гляди, даже солдатские девки будут обсуждать ее семейную жизнь. Хотя почему «будут»? Наверняка обсуждают.

Чтобы не обидеть сержанта и не разрушить с таким трудом достигнутое перемирие с Молли, она не сказала всего, что хотелось. Уронила только сдержанно, глядя в кухонное окно на двор, где собирался отряд:

— Я с ним уже попрощалась. Не буду отвлекать от служебных дел.

— Бараны, — задумчиво произнес Тибо в дверях. — Два барана, значит. Молодых, рогатых… Верно, миледи?

— Тибо… — процедила Ло сквозь зубы, уже сердясь, и сержант приподнял брови в том же невинном удивлении: что, мол?

— Так ясное дело, помоложе, — подтвердила ничего не понимающая Молли. — Чтоб мясо сочнее было. Рога-то мне их не нужны.

— Рога никому не нужны, это точно…

— Тибо!

— Иду-иду, миледи, — заверил ее сержант и вышел, мерзавец, напевая: — На тропинке утром рано повстречались два барана…

Песенку эту Ло помнила с детства, только не знала, что на родине сержанта Мерри ее тоже поют. Впрочем, какая разница на каком языке мекали два упрямых барана, не разошедшихся на узкой тропинке и вместе, сцепившись рогами, полетевших в реку? Может, по-итлийски, может, по-дорвенантски, а может, и на невийском или вольфарделе.

— Молли, хорошее вино еще осталось? — спросила она, чтобы отвлечься от проклятой песенки. — На свадьбе, кажется, подавали очень неплохое.