И если кто-то думает, что мозг человека, которому пятнадцать лет от роду, всерьез озабочен разницей между «грот-нок-гордень» и «грота-бык-гордень» — то он сам… несколько озабоченный…

Снизу скрипнул гамак — кто-то забрался в него. Володька просто отметил это, находясь в каком-то полусне и слушая едва слышный скрип палубы под чьими то ногами.

— Чиф…

…

— Эй, чиф…

— Вали ты… — лениво отбрыкнулся Володька — дай поспать.

— Чиф… я не могу больше… — сказал Димка

— Чего…

— Я хочу… не знаю… сойти хочу!

Эти слова были так неожиданны, что Володька даже проснулся. Спустил ноги с гамака.

— Ты чего? Сойти хочешь…

— Я… тяжело так…

— Всем тяжело. Не одному тебе.

— Да! Но я не знал, что так будет, понимаешь?!

— А как думал?

— Ну…

— Думал, что тебя на экскурсию повезут?

…

— Слабак! — безжалостно припечатал Володька. Димка подавленно молчал.

— Говорил кому-то?

— Нет.

— И я не скажу. Но больше — чтобы я этого не слышал.

Утром на разводе — Володьке, наконец-то выпала самая приятная вахта — рыбная.

На этой вахте — стоял Виталий Павлович Батраков, помощник боцмана, веселый и неунывающий человек с роскошной моряцкой бородой и трубкой — правда, никто не видел, как он ее курил, он просто держал ее на поясе в таком чехольчике. Еще у него были шрамы на руках — но он никогда не говорил, откуда они.

Ветра почти не было, корабль шел малым ходом. Они уже проходили «горло» Японского моря, чтобы выйти в Южно-Японское…

Первым делом — с камбуза принесли целое ведро мясных объедков. Виталий Павлович зачерпнул из ведра рукой и бросил в воду. Птицы — бросились на добычу…

— Первым делом — сказал он — надо птиц отвадить. Так надоели, прямо перестрелял бы. Снасть готова?

Пацаны выстроились в рядок, Виктор Павлович проверил снасть и всю утварь, необходимую для рыбалки.

— Виктор Павлович, а кого рыбалить будем? — спросил Дюха, один из тех, кому сегодня повезло.

— А акул… — буднично ответил офицер — испугались?

— Они же… невкусные — сказал Володька[107]

— Это кто сказал?

…

— Акула, если хочешь знать, гардемарин, при правильной готовке ничуть не хуже любого другого мяса. Еще и полезнее, там витаминов много. Особенно… если у акулы было правильное питание… Так, птиц отвадили, теперь наживка.

Виктор Павлович взял обычную морскую удочку и забросил в море.

— Давайте, садитесь, пока. Надо приманок натягать, на это может и час уйти. Подбрось-ка наживы…

В море бросили еще объедков.

— Значит, при готовке акулы надо знать три правила. Первое — мясо должно быть светлым. Чем светлее, тем лучше. Акулы бывают разные, обычно, чем мельче, тем мясо нежнее. Но и большую акулу можно приготовить, только не кусками — лучше ее прокрутить на мясорубке или мелко нарубить.

Офицер оглядел внимательно слушающих пацанов.

— Второе. Мясо надо готовить сразу. Акулье мясо хранить нельзя, оно портится. Отравитесь. И третье. Перед тем как готовить — мясо надо выдержать, как шашлык. Или выварить. Лучше всего — добавить на ведро столовую ложку сухой лимонной кислоты, если есть или лимонного сока. Поллитра пойдет, можно больше. И сахара — две — три столовые ложки. Варить два часа, после чего — можно готовить. Плавники лучше готовить отдельно, их вываривать не надо. Суп из плавников — пальчики оближешь.

Удочка задергалась, и зазвенел колокольчик.

На удочке оказался тунец, его пустили в брезентовое ведро с водой. Насаживая новую приманку, Виктор Павлович заметил

— Здесь раньше было больше рыбы. Но как только вся отрава, что использовали в Аннаме пошла в моря, рыбы намного меньше стало. Тут еще ничего. А вот южнее — я и ловить ничего не буду. Мало ли…

— А что за отрава? — спросил кто-то из пацанов

— Да всякая. Там чего только не было.

— А чья она?

— Чья-чья… Североамериканцев…

Почти час лова — принесли восемь тунцов. Виктор Павлович отобрал пять из них, переложил в другое ведро и приказал Дюхе, самому словоохотливому из них — нести рыбу на камбуз. Три остальных — должны пойти в качестве приманки. Одну из них — Виктор Павлович насадил на более крупную снасть, в которой вместо лески был тонкий стальной трос — и закинул в море.

— Бери ведро — сказал он — трави в море потихоньку. Акулы тоже объедки любят.

Ведро взял Володька. Начал потихоньку сбрасывать объедки, кости в море. Море здесь было не таким как во Владивостоке — не серо-зеленым, а более светлым. Они шли далеко от берега, и тут море было чистым, не загрязненным сбросами с многочисленных городов побережья и потогонных, примитивных фабрик материковой Японии.

Ему показалось, что он видит что-то в воде… что-то слева по борту… он сам не был уверен, так это или нет, просто… показалось, что там вода немного темнее. В какой-то момент он даже хотел задать вопрос— но тут вспомнил, как Пашка увидел водяного на берегу… и не стал ничего говорить. Еще не хватало прослыть таким же пустозвоном, как Пашка…

— Господин боцман, а как обычно акула клюет?

— Это ты у акулы спроси…

Все засмеялись… и в эту же секунду удар сотряс корабль. Это не было похоже на взрыв мины, сильнейший толчок, после которого ты приходишь в себя лежа на палубе и не понимаешь, что с тобой произошло. Это был именно толчок, продолжительный во времени, пошатнувший палубу — и они пошатнулись вместе с ней.

— Виктор Павлович… — начал было Володька, но боцман бросил удочку и заорал не своим голосом

— Полундра!

Примерно через полчаса — поступление воды через пробоину удалось остановить.

На пролом — он оказался большим, больше головы взрослого человека — сумели завести пластырь и кое-как закрепить. Одна автоматическая помпа и несколько ручных — постепенно осушали трюм. Медленно, так как поступление воды продолжалось — но осушали. Но никто из офицеров не испытывал никаких иллюзий — даже тропической депрессии, не говоря уж о шторме — они не выдержат.

Они сменили курс, теперь они шли курсом зюйд-зюйд-вест, смещаясь к побережью. Вопрос был в том, что случится раньше. Погода испортится окончательно — или им повезет и они наткнутся на какой-нибудь сухогруз или танкер.

По приказу капитана, все, кто был на борту, включая офицеров — надели спасательные жилеты. Парусное вооружение было убрано на две трети — полностью убирать не решились, чтобы хоть как то помочь вспомогательному двигателю. Но и идти под полным парусом было нельзя — в обстановке аврала могли не успеть убрать, если налетит шторм. Ветер был неприятный, резкий. Порывами.

Командир корабля, капитан