– Совершенно верно. Мы смотрели на вещи абсолютно одинаково – во всем, кроме одного. Мы по-разному относились к нашим… соседям. Если у тебя под боком магический мир с дикими законами – держи ухо востро. Мы с Ферисом одинаково ненавидели этих тварей – торговцев Ночного Базара, – губы Люксена презрительно искривились. – Я хотел стереть их с лица земли, а твой отец – увы, хотел завоевать и заставить служить себе. Это была его гранд-идея маленькой победоносной войны. К ней и готовился всю жизнь. Он ненавидел магических существ, но преклонялся перед их силой. Я пробовал отговорить, переубедить, но нет – старый король был упрям как осел. Вояка, сам знаешь.

– И поэтому ты просто решил убить его?

– Именно так. Я не мог допустить, чтобы какая-то нищая нечисть расхаживала по моим улицам, гремя своими волшебными побрякушками.

– Ты просто безумец! Чем мешают тебе жители другого мира? Я не много о нем знаю, но видел Каза – ты сам привел его сюда, – и он… Он иной! Но обычный. Да, у них там свои законы и правила – но они есть в любом государстве или мире, и важно, что никто не властен их осуждать… Это же так просто и очевидно. Чужое – не твое. Для этого и воздвигнуты границы.

Люксен глубоко вздохнул и сочувственно посмотрел на Даркалиона.

– Мой дорогой мальчик, воистину ты унаследовал самое худшее от своих родителей. Я не знаю, где ты начитался этой воздушной философии, но напомню тебе, если позабыл, что твой дорогой Каз, представитель именно соседнего мира, буквально попрал устои нашего государства. Лишил тебя невесты, жены, счастья обладания ею, продолжения рода и мужской чести.

– Ты же его сам сюда и привез!

– О да. Я знал, чем занимается втайне Никола, с кем встречается. И знал, что ее ухажер – с той стороны. И что преподнес ей необычный подарок. Я сразу понял, что у невесты короля завелся любовник из мира тварей, а это не просто сильная карта, это – козырь! Осталось только понять, когда и как его выложить. А потом судьба была ко мне столь благосклонна, что в замок к моему приятелю герцогу – еще один рохля и нюня – заявился мальчик из Ночного Базара, ищущий тот самый кулон, что подарила эта мерзкая ящерица твоей невесте. Прекрасный повод свести вас всех вместе и возобновить кампанию против Ночного Базара. Но все получилось даже лучше, чем я ожидал, – советник оскалился. – Ты сам пустился в погоню за мальчишкой, совершенно спятив от злости и ненависти. А хочешь, я раскрою секрет?

Даркалион почувствовал, как накатывает тошнота и слабость, но продолжал прямо и твердо смотреть в глаза Люксена. Внутри молодого короля клокотала такая злость, что невозможно было вымолвить ни слова. Злился юноша в том числе на себя – за то, что не смог ни понять, ни заподозрить: он давно стал безвольной марионеткой.

– Судя по твоему полыхающему гневом взору, хочешь, – продолжил герцог. – Да ни в чем тот мальчишка не виноват. Твоя одержимость – это одержимость не восстановлением справедливости, а своей неудачей. Никола бы все равно сбежала – не в вечер помолвки, так днем позже. Она терпеть тебя не могла. Потому что ты слабак, червь и мямля.

– Замолчи! – Даркалион наотмашь ударил Люксена по лицу. Тот потер челюсть и хрипло рассмеялся.

– Твое рождение изменило все, – внезапно сказал он. – Ферис знал, что его жена больше не сможет иметь детей. С самого начала ты был последней и единственной надеждой. И огромным провалом. Он растил тебя в строгости, чтобы воспитать преемника – такого же сильного лидера, как и он сам. Вот только у него не вышло. Сложно лепить из испорченной глины.

– Объясни мне, Люксен, – медленно произнес Даркалион, стараясь не реагировать на больно ранящие фразы, – если ты такой прекрасный политик, где твоя армия? Где наемники в белом? Почему я еще жив? Никто так и не смог убить меня, хотя нападений было бессчетное количество. Ты точно уверен, что за тобой есть хоть какая-то сила?

Советник засмеялся, запрокинув голову.

– Ты не просто мямля, но еще и глупец! – крикнул он, и глаза его зажглись страшным холодом. – Они здесь! Всегда здесь! Нет никаких наемников в белом, мальчишка! И нет никакой королевской армии! Есть только мои воины, играющие роль стражников и гвардейцев и по команде надевающие белую форму. Никто и никогда не пытался убить тебя по-настоящему – иначе я бы просто оставил тебя задыхаться под грудью душегубки Рази сразу после взрыва. Они славно занимали твой досуг и голову, исподволь уча тебя страху и недоверию, а в оставшееся время помогали мне зачищать наше королевство от существ из Базара.

– Но… – Даркалион отшатнулся. – Зачем… все эти годы?..

– Это просто часть моей педагогической концепции, – сухо сказал Люксен. – Бей, чтобы направить развитие в нужное русло. Ну и где я был не прав? Передо мной не король, а истеричка, лишенная воли, не умеющая видеть реальность, загнанная в своем испуге и вечном унижении. И всегда согласная со мной. К тому же я не убийца, а игрок. «Ты был мне как отец», – передразнил советник. – Ну конечно, был. И есть. Обнимемся, сын?

Герцог вновь надел маску добродушия и тепла и отечески распахнул объятия. Даркалион застыл, вновь не понимая, где правда, а где ложь, и этого мгновения было достаточно, чтобы Люксен рывком вытащил меч, вогнанный сквозь его сапог и ступню в землю, и, поджав ногу, сделал резкий выпад.

Когда острие было уже в миллиметре от гортани молодого короля, движение герцога вдруг осеклось, его кисть ослабла, и меч повалился в траву. Люксен захрипел и осел. Справа в груди, чуть ниже плеча, торчал кортик, вошедший по рукоять.

– Вы арестованы за нападение на короля и измену короне! – раздался благородный чеканный голос. – Вас ждет трибунал.

Даркалион обернулся: Тирил!

– Дорогой друг! – радостно воскликнул молодой король и просиял: из-за широкой спины офицера выбежала взволнованная и румяная Шолла и, отставив всякие сомнения и приличия, бросилась в объятия своего возлюбленного.

Даркалион обхватил ее и прижал – крепко, но нежно, сгорая от нового чувства. Он вдохнул полной грудью: как сладко!

– Я так испугалась, – прошептала девушка.

– Теперь тебе нечего бояться, – отозвался Даркалион, глядя, как Тирил связывает руки хрипящего Люксена. – Я уверен, что все плохое позади.

Глава 17

За те полторы ночи, что Хозил без устали работал над противоядием, Ночной Базар совсем потерял свои краски, будто опустел. Раньше времени пришла