Тамплиер и Сигизмунд с обнаженными мечами застыли в боевых стойках. Я спросил быстро:

- Где тебя так?

Он ответил хриплым голосом:

- Шеол. Я был в Шеоле. Там сейчас разворачивается самая грандиозная битва… Силы Михаила истреблены почти полностью, Вельзевул еще сражается, но уже не продвигается ни на шаг. От его армии меньше трети… Воздух полон перьев до самого свода…

Тамплиер глухо выругался, Сигизмунд вскрикнул в отчаянии:

- Нам нужно спешить на помощь!

- Ага, - согласился я. - Там, где погибли десятки миллионов, осталось появиться нам троим, все решить и всех зачем-то спасти. Хотя нас и троих многовато. Можно пойти одному и одной левой, пока правая занята… Азазель, хотя бы цитадель Ал-фофаниэша обнаружили?

Он ответил измученно:

- Два отряда прорвались в пещеры, что под Ше-олом, но связь с ними прервалась. Вроде бы что-то успели.

Я сказал трезво:

- Тогда нам сразу туда. Под Шеол. Как можно ближе к цитадели.

Он покачал головой:

- Я ее не видел, потому не стану даже пытаться.

- К самой цитадели?

- Да.

- А вообще в ту пещеру?

- Смогу, - ответил он неуверенно. - Только не знаю, смогу ли троих обратно… Понимаешь, это такое жуткое место…

Сигизмунд спросил пылко:

- А двоих?

Азазель пробормотал:

- Двоих… гм… смогу попытаться… А что?

- Я могу погибнуть, - предложил Сигизмунд. - При штурме! Во славу церкви!.. И во имя. Разве это не самая славная и доблестная гибель для рыцаря?

Мы с Азазелем переглянулись, я буркнул:

- Видишь, какие у меня кадры?..

Азазель криво улыбнулся:

- Да… молчу.

- Все-таки Шеол меня страшит, - признался я. - Какими-то добавочными амулетами можно разжиться?

Он покачал головой:

- Сожалею, сэр Ричард и даже ваше монархье Величество.

- Что?

- Амулеты там бессильны, - проговорил он. - Любые. Последний уровень ада. Там все бессильно.

- Тогда как?

Он сказал с трудом:

- Тебе придется положиться на свои силы… в том числе и те, что у тебя далеки от святости. Но Господь, полагаю, простит. Все зависит от того, ради какой цели.

- Да, - согласился я, - цель оправдывает средства, как сказал Господь. Или это сказал не Господь? Ладно, неважно. Просто я страшусь той черной мощи, что во мне, лорд Азазель. Она не совсем… как бы сказать поделикатнее, цивильная. И когда черная ярость затмевает мне рассудок, я не знаю, на чьей я стороне. А убить жажду всех.

В его глазах метнулось непонятное выражение, но выдавил улыбку и проговорил ровным голосом:

- Тогда посоветую этим двум рыцарям держаться от вашего меча подальше.

- А как они для этого сраного Шеола?

Он с неуверенностью посмотрел в их сторону.

- Странно, однако у них есть некая защита. То ли чистота устремлений, то ли младенческая невинность, то ли… даже не знаю, но мне кажется, оба в чем-то почувствуют себя даже легче, чем вы, доблестный сэр в черной короне Темного Мира. Вы слишком умничаете, а они чисты.

- Лепота, - проворчал я. - Весьма!.. Эх, почему мы все любим, вымазавшись как следует, ввалиться к чистеньким?

Азазель мучительно долго и старательно копил силы, чтобы доставить нас в самый нижний уровень ада, хотя вниз легче, а вот обратно будет намного труднее. Я же старательно отгонял картину величия свершенного: удалось положить конец древнему разделению ангелов на светлых и темных!

Голова кружится, вот-вот в самом деле почувствую себя тем, чем так нагло тычу все в нахальные рожи: гением дипломатии и вообще светочем всего на свете.

Да что там простое разделение: я же уничтожил вражду, великую и даже величайшую, что вошла во все богословские учебники! На самом деле вообще-то удивительно, что продержалось так долго. Объясняю разве что бесконечным сроком жизни ангелов, привыкли к вечности, люди давно бы все поменяли, а у этих если и мятеж, то раз в тысячу лет.

Правда, за это время помимо светлых и темных образовалась третья фракция, новые мятежники, но и они возникли именно в том месте, где ангелы-демоны постоянно контактируют с людьми, пусть и осужденными на вечные муки.

Эта фракция, фракция Алфофаниэша, самые дерзкие, активные, неспокойные. Я сам бы им сочувствовал, если бы их деятельность не была направлена на уничтожение человечества. Мне, правда, иногда и на человечество чихать, но, увы, я сам принадлежу к нему, так что буду за него драться, там же и мои вещи.

- Азазель, - сказал я, - перестань выкручивать себе руки.

Он зло огрызнулся:

- А что еще?

- Проси помощи у Вельзевула, - посоветовал я.

- Ему самому бы кто помог, - буркнул он. - Михаил разбит вдребезги, остатки разбегаются, только Вельзевул и удерживает оборону.

- И все же, - сказал я. - Может быть, особая десантная группа сможет сделать то, что не может армия.

Он сделал круглые глаза.

- Это… как?

- Современные методы войны, - ответил я загадочно. - Точечные удары. Идеологическая завеса. Засрать мозги, олибералить, ошеломить и демократически ударить ниже пояса. Или в спину.

Он оглянулся на отдыхающих Тамплиера и Си-гизмунда.

- Ты им скажешь такое?

- Упаси Господи, - ответил я испуганно и перекрестился. - Это же чистейшие души!..

- Не боишься, что они пройдут, а ты сгоришь?

Я зябко передернул плечами.

- Все же рассчитываю, что там… ну, ты знаешь, какое место я имею в виду, там все понимают, что нужны как чистые души, так и очень даже хитрые. Хотя чистые тоже нужны, очень даже нужны, но без хитрых свалятся в пропасть. Чистым овцам нужен очень хитрый… язык не поворачивается назвать его бараном, так что скажем - лидер, харизматичный, талантливый, прожженный, разумный, мудрый, беспринципный, приверженец демократического выбора и ценностей!.. Так что проси Вельзевула.

Он ответил со вздохом:

- Вельзевул все еще не растерял остатки порядочности. Так что не слишком перед ним. А то поверит и прибьет, как муху.

- Зови, - повторил я. - Я могу быть смиреннее зайчика в норке. Или серенькой такой мышки.

Азазель отошел в сторону, долго шептал там, а затем переругивался с кем-то тихим голосом.

Я терпеливо ждал, наконец он заговорил громче, произнес достаточно громко: