Агата в нерешительности подняла бокал с пузырьками, поднимающимися в брызжущей искрами влаге со дна бокала к поверхности. На мгновение она попыталась заглянуть в будущее без Антона, и там было черно и пусто. Кому позвонить, когда станет беспросветно и тоскливо на душе? С кем посидеть в уютной кофейне, когда по асфальту хлещет ливень? Кому рассказать о прочитанной книге, купленных туфлях, о том, что, в конце концов, закончился гель для стирки, и нигде не найти диск с фильмом «Унесенные ветром»? Кажется, и впрямь настала пора дать волю чувствам и попробовать их на прочность. Если теплое притяжение, время от времени искрящее напряжением между ними, не выдержит проверки бытом, Антон первый скажет об этом Агате. В конце концов, разве она чем-то рискует? Что она потеряет? Ей всегда есть куда вернуться. Ей не придется ради этого чем-то пожертвовать. В самом деле – почему бы и нет?..

– Хорошо, – решилась она, – думаю, что ты прав. Выпьем?

– Все-таки ты просто невозможна! Это невероятно. Не верю, что слышу это.

– Да?

– Именно. Услышать на предложение жить вместе от девушки, что ты «прав»… Феноменально. Тогда с Новым годом тебя, Агата!

– И с новыми начинаниями, – согласилась она, сделала большой глоток, но не успела по-настоящему ощутить дивный вкус «Дом Периньон», как Антон взял бокал из ее рук, опустил на столик, положил руку Агате на затылок и привлек ее к себе.

Она почувствовала его губы на своих губах. Впервые они по-настоящему поцеловались. Прикосновение обжигало. Одновременно он был нежен и трепетен, настойчив и уверен. Его сбивчивое дыхание словно подожгло что-то внутри, и теперь там теплился огонек. Маленькие электрические разряды мгновенными вспышками пробегали по крови, заставляя ее быстрее течь по жилам. Эти ощущения свидетельствовали о зарождении чего-то большего. Теперь Агата поняла, что с романтикой для праздника, кажется, будет все в порядке…

Агата проспала.

Проспала самым бессовестным образом.

Она слишком привыкла за время длительных рождественских каникул ни в чем себе не отказывать, нежиться в ванной до двух часов ночи, читать книги и журналы до пяти утра, просыпаться после обеда, а то и к вечеру, чтобы до ночи засидеться в кафе, а на следующий день повторить то же самое…

Будильника она, конечно, не услышала. Вскочила, как встрепанная, кое-как привела себя в порядок, бросила в сумку яблоко, пару шоколадок, мобильный телефон, схватила ключи и выбежала из дома.

Благодаря своей поспешности она вошла в офис без двадцати одиннадцать.

Агата проходила мимо агентской. Из дверей высунулся Леша и поманил ее рукой.

– Привет, – улыбнулась Агата, – в чем дело?

Леха без лишних церемоний втащил ее за рукав в помещение.

– Будешь приставать, что ли? – удивилась Агата. – Я быстро найду на тебя управу. Например, пожалуюсь Машке…

На Леше не было лица.

– Дурочка, – выпалил он. – Какое там приставать? Нас закрывают, вот что!

– Погоди, не суетись. Как это – закрывают?

– А вот так.

– Где все? Где Тамара?

– Менеджеров еще нет. Проспали, наверное, как и ты. Только не ври, что ходила по заданию.

– Врать не стану, – согласилась Агата, – но объясни толком, что случилось?

– Мне самому пока всего не рассказали. Днем должно быть общее собрание.

– Отдела рекламы?

– Всего «Бизнесмена»! Нам крышка! Понимаешь?

Агата не понимала.

Она показала пропуск вахтеру, проходя мимо стеклянной будочки в глубине вестибюля, поднялась наверх и вошла в отдел.

У девчонок были расстроенные лица, и расстроенные – это еще мягко сказано.

– Это правда? – вместо приветствия спросила Агата.

Альбина молча кивнула.

– Не зря мы так веселились на корпоративке, – мрачно произнесла Леля. – Говорят же: нельзя слишком сильно смеяться, иначе потом придется и поплакать.

Агата сбросила с плеч пальто, повесила его на вешалку, убрала в шкаф, вытряхнула шоколад из сумки:

– Траур – трауром, барышни, а в голодный обморок я падать не собираюсь. Кто будет со мной кофе? И, пожалуйста, расскажите мне, что именно произошло. Почему нас закрывают?

– А кто тебе сказал, что нас закрывают? – подняла голову Альбина.

– Леша. Он внизу, в агентской.

– Этот Леша не по делу распространяет сплетни, – пробормотала недовольно Мари, – надо бы настучать ему по шее. Но суть он передал… относительно верно.

Альбина подсела за общий стол.

Агата молча принялась варить на всех кофе.

– Значит, так, – Альбина собиралась с мыслями. – В два часа состоится общее собрание. В столовой. Вадимов будет держать речь. Но, поскольку мы успели пообщаться по этому поводу и с Натальей, и с Мариной, то кое-какая информация есть. Уже стало известно, зачем Вадимов летал в Москву. Там у него состоялся заключительный этап переговоров, в ходе которых он передал издательский дом «Петербургский бизнесмен» в руки крупного издательского холдинга «Большой босс».

Агата невольно фыркнула…

– Мы тоже смеялись бы, если бы могли. Оказывается, Вадимов очень устал «тащить на себе эту ношу». Десять лет руководства издательством его утомили. Наташа рассказывала, что он планировал нанять управляющего. Рассматривалась даже кандидатура из наших сотрудников – коммерческий директор, например.

– Что помешало Вадимову сделать выбор в пользу своего ставленника?

– Ответ прост, крайне прост, – усмехнулась Леля. – Деньги. Ему предложили хорошую сумму. Он согласился. Это разом снимает с него бремя всех забот.

– Оказывается, пока мы тут трудились на благо родного издательства, наращивали мышцы, жир и капитал, решалась наша судьба. Подготовка шла не один месяц. А мы и не знали ничего. И тут такое известие – в один момент.

– А перед Новым годом об этом не захотели сообщать?

– Ну, тут Вадимов хотя бы проявил гуманность, – вступилась Мари. – Представляешь, какой у нас у всех был бы праздник?

– Да уж…

* * *

Но итоги общего собрания, длившегося три часа, повергли всех в самый настоящий шок.

Отдел рекламы, щедро разбавленный маркетологами и вдобавок Натальей, неизвестно как затесавшийся в этот цветник, уныло сидел над кофейными чашками, чайными кружками и располовиненными коробками отборных шоколадных конфет, оставшихся после изобильных праздников.

«Большой босс» был весьма доволен тем, что отхватил такой качественный и солидный кусок прессы на рынке северной столицы.

Но они отнюдь не стремились продолжать благородные начинания Вадимова, развивать издательский дом или хотя бы предоставить ему такую возможность, благо механизм был уже отлажен.