— А что такое? Как у Исаева и Авдеева поработала, мы стали неподходящей компанией? — попытался наехать он.

Я оценила попытку подкатить и выведать все подробности о моей стажировке, но откровенничать не собиралась.

— Стасик, у меня пес дома. Совсем мелкий щенок. Обгадит весь дом.

Краем глаза заметила, как в аудиторию вошел преподаватель. Рома. Черт меня дернул, и я улыбнулась Стасику самой своей соблазнительной улыбкой.

— Слушай, Стасик, плюнь на Кирюху. Поехали ко мне. Я пока пса выгуливать буду, ты посмотришь за меня дело о хищении в особо крупных. Там три тома из пяти осталось всего. Обещаю захватывающее чтение.

— Ээээ, — протянул опешивший Стасик.

Я развернулась к нему всем телом, выгибая грудь колесом, но знала, что он вряд ли соблазнится. Стас был одним из стажеров Авдеева летом. Мой босс его иначе как лодырем не называл.

— Да не, Насть, я Богданову обещал. Он уже и на тачку мою рассчитывает, чтобы всех запихать. Сорян. В другой раз.

— Эх, жаль, — я драматично вздохнула.

Стасик потрепал меня по плечу и, неуверенно улыбаясь, ретировался на свое место рядом с Богдановым.

Я повернула голову к доске и встретила пронзительный взгляд Исаева. Он буквально прожег меня своими синими лазерами. Я даже вздрогнула, но он тут же моргнул и чуть склонил голову, вроде как приветствуя меня персонально. Или показалось? Не знаю.

За этот миг, кажется, я сто раз умерла и возродилась.

Глупое счастье просто видеть его, обжигающая боль, возмущение вперемешку с возбуждением. Все эти чувства забурлили во мне. А еще родилось нечто новое.

Признательность?

Кажется, да. За все, что он сделал для меня. За то, кем я стала одновременно благодаря и вопреки ему.

За все.

Мне хотелось подбежать к Роме и крепко обнять его. Целовать его лицо, шептать, а может и кричать, как он мне дорог, как скучала, что я все знаю и люблю его таким вот роботом, который делает, а не болтает языком. Ах, хотя и его язык я тоже люблю. Он делает им такие вещи.

Я облизала губы от воспоминаний.

Роман Андреевич скопировал мой жест, тоже облизав губы, но потом словно очнулся, еще несколько раз часто моргнул.

— Добрый день. Рад всех видеть, — произнес он. — Первая лекция за год и выпускной курс. Немного поговорим о наших занятиях и планах…

Он, как обычно, начала вводную лекцию, и все девчонки не сводили с него глаз. Кто-то истово кивал на каждое его слово, кто-то просто пялился, едва не роняя слюни. Теперь я не судила своих глупых похотливых однокурсниц. Как можно устоять, когда он… такой.

Я не записала ни слова из его лекции, хотя усиленно делала вид, что конспектирую. Нет, в меня не вселился демон-лентяй, просто я совершенно не разбирала слов. Слушать голос Ромы уже было слишком большим ударом для моего измученного разлукой организма. Несколько раз я поднимала глаза и обязательно встречалась с его цепким взглядом. А еще пару раз ловила его за разглядыванием Стасика. Ох, неужели моя маленькая шалость удалась? Неужели мой робот умеет ревновать?

Я поймала себя на мысли, что почти не злюсь. Потребовалось время, чтобы переварить все то, что рассказала мне Ангелина. И я поняла, что она была права. Вспоминая действия Ромы, я понимала, что все действительно так, как она говорила. К этому дню мои обиды превратились в глупости. Рома правда хотел мне блага, заботился таким жестоким образом, потому что не умеет иначе.

А я должна не дуться, а отблагодарить его.

О, кажется, моя благодарность начала обрастать эротическими фантазиями. Спокойно, Настя. Держи себя в руках. Пусть он и горячий, безумно сексуальный профессор, которого желают затащить в постель все студентки факультета…

— Все успевают записывать? — прервал Исаев лекцию.

Я поняла, что он смотрел прямо на меня, интересуясь, кажется, именно моей успеваемостью. Я опустила голову и начала царапать ручкой какую-то белиберду, чтобы прекратить глазеть на него.

Надо прекращать. И так слухи ходят, вон даже Стасик подкатил за новой порцией сплетен.

Но решить — не значит сделать. Я перестала смотреть на Рому, но в мыслях был только он. А еще мне очень захотелось творить глупости. Вроде тех самых, которые привели меня на стажировку к Исаеву, в его постель, и его в мое сердце.

Не знаю, как я досидела до конца лекции. Чудом, похоже. И уходить из аудитории мне не хотелось. Рома тоже не спешил собирать вещи, хотя обычно он убегал вперед студентов. Занятой и важный Исаев. Все на бегу. И куда только подевалась его спешка?

— Настя, у тебя все в порядке? — спросил Рома, когда я проходила мимо него к выходу.

Я застыла на месте, прикованная его глазами. Он держал меня взглядом, требуя ответа. Мои ладони вспотели, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я была так близка к неистовым обнимашкам, что даже сама испугалась. Представляю его реакцию, если бы я не сдержалась и все-таки запрыгнула прямо на него в аудитории, полной студентов.

Бежать. Немедленно бежать. За такую несдержанность Рома мне «спасибо» не скажет.

— Вашими молитвами, Роман Андреевич, — выпалила я и помчалась из аудитории.

На последней паре я почти ожила. Вот мы встретились, и я не умерла. Все еще дышу и даже улыбаюсь. Черт, а почему я постоянно улыбаюсь и как это теперь прекратить?

Во время последней лекции пришла ставшая привычной смс-ка с поручениями от Авдеева. Сам босс сегодня был в суде всю первую половину дня, а вот его планы на вторую половину мы еще не обговаривали.

«Настя, занеси документы по диплому на кафедру, оставь у меня на столе. В офисе я их обязательно завалю бумагами. Можешь поработать из дома, я все равно в разъездах и в офис не вернусь, но утром должны быть готовы те прошения об УДо».

Отлично, значит, сегодня Робу придется меньше сидеть, дожидаясь меня в своем домике. Учитывая, что нужные прошения я подготовила заранее, мы даже можем сходить с ним в парк и погонять белок.

Меня все еще потряхивало от встречи с Ромой, когда последняя лекция закончилась, и я помчалась на кафедру, чтобы скорее все сделать и вернуться домой. Успела ужасно соскучиться по нему.

Я так спешила, что на полной скорости врезалась в одного из преподавателей, который как раз открыл дверь в кабинет кафедры.

Это оказался Исаев.

Чтобы не коснуться его, я поспешила отшатнуться, почти потеряла равновесие, и упала бы, но он поймал меня. Правой рукой.

Я сжала предплечье и тут же отпустила.

— Ох, прости… — и тут же исправилась я. — Извините, Роман Андреевич. Я опять схватила не за ту руку…

— Уже не болит, — проговорил он чуть хрипло, вошел в кабинет, пропуская меня. — Ты что-то хотела?