— А, Гуров! Лев Гуров, правильно? — Темные живые глаза собеседника пытливо изучали его лицо. — Как же, как же. Знаменитость. Петя звонил мне, что ты должен зайти.

«Петя? Это Орлов, что ли? Нормально…» — изумленно подумал Лев, с удвоенным вниманием вглядываясь в собеседника.

В общем-то ничего особенного. Не самый модный и не самый новый пиджак, обычные брюки, совсем не «в цвет». Обычный «прикид» среднестатистического «следака», слишком хорошо делающего свою работу, чтобы получать за нее большие деньги.

И только взгляд, молодой и блестящий, проникавший, казалось, в самые сокровенные тайники души, выдавал неординарную личность.

— Проходи, Лев Гуров, присаживайся, — произнес гостеприимный хозяин. — Хочешь знать, как там обстоят дела в «Панораме»?

— Да… хотелось бы, — смущенно проговорил бывалый полковник, под этим пронзительным взглядом чувствовавший себя как партизан, выдавший военную тайну.

— Что ж, можно. Что знаю, расскажу, а чего не знаю, уж не обессудь, придется самому раскапывать.

— Спасибо, я всему буду рад.

— Театр этот старый, — начал свой рассказ Климов. — Еще монархи туда на спектакли хаживали. И всю свою театральную «жизнь» он в ведении Минкульта находился. А у Минкульта средства, сам знаешь, какие. Только на зарплату, да и то не каждый раз. Когда у нас тут рынок этот начался, вроде возможностей больше появилось. В смысле — зарабатывать. Всем как бы все разрешили. Но ведь зарабатывать — это тоже уметь надо. А, видать, умеет-то не всякий.

— В этом театре, похоже, только сейчас научились.

— Именно! В самую точку ты попал, Лев Гуров. Как пришел этот Берестов, так и загудело там все. Первым делом народу он разного натащил — кажется, всех, кого глаз видел, собрал. «Свежие силы», так сказать. Только мнение «несвежих» при этом почему-то совсем не учел. А им это ой как не понравилось. Для них все эти «свежие» — не больше чем шпана уличная, а их чуть ли не кланяться заставляют. Однако через время увидели, что есть и от «свежих» прок. Откуда ни возьмись, появился в театре зритель.

— Тогда «старички», наверное, еще больше обиделись, — проницательно заметил Лев.

— Опять в точку. Молодец, Гуров! Не зря тебя Петя хвалил. Обиделись, конечно. Они, можно сказать, жизнь свою за классику положили, а народ вместо классики предпочитает буффонаду смотреть. Любой обидится. Да и предводитель их большое недовольство выказывал. Как же, обидно человеку. То все в главных ходил, а теперь непонятно, кто такой оказался. И не холоп вроде, да уж и не царь.

— Это вы про бывшего худрука?

— Про него. В общем, так атмосфера в коллективе накалилась, что Берестов этот решил принять кардинальные меры. Взял, да и разделил один театр на четыре.

— Как это?

— А вот так. Вместо одной труппы стало там четыре «резидента». Один «резидент» музыкальный, другой — художественный, третий — сам он со своими постановками, Берестов то есть. Ну а четвертый — эта самая классика, то есть вся старая труппа во главе со старым же худруком. Преподнесено это было, конечно же, как большой подарок — бери, мол, распоряжайся, все в твоей власти. Никто трогать не будет, не вмешается в творческий процесс. Но в глубине души каждый, конечно, понимал, что это — окончательный уход в небытие. И трогать их никто не будет, и обращать внимание тоже. Варитесь там, дескать, в своем соку, сколько хотите. Главное, нам не мешайте деньги зарабатывать.

— Но это, если я правильно понял, только присказка. Базы для афер в этом делении, кажется, нет?

— Не скажи, Лев Гуров, не скажи. Берестов-то этот тоже парень не промах. У него, похоже, «нужные» знакомые везде. Он с ними по душам поговорил, на перспективность своих новых направлений в искусстве указал, да и выбил ни много ни мало — по гранту на каждого «резидента». А? Как тебе это?

— Неплохо. Только в чем подвох? Выделение прошло незаконно? Взятки, «откаты»?

— «Откаты» там, конечно же, были, я думаю, но не в «откатах» дело. В общем и целом все необходимые процедуры были соблюдены. А дело в том, как они эти гранты потратили.

— Что, не по назначению?

— Вот в этом-то мы и пытаемся сейчас разобраться. Вроде в документы посмотришь — все правильно. А начинаешь копать — просто какие-то чудеса в решете. На бумаге мероприятие вроде было, а в реальности никто его не видел, на бумаге фирма получила оплату за услуги, а в реальности выясняется, что фирма эта давно уже канула в Лету, и неизвестно, была ли она вообще.

— Фиктивные договора?

— Они самые. Фиктивные договора, фиктивные мероприятия, фиктивные поставки от фиктивных поставщиков. И чем дальше, тем больше, как говорится. С первыми-то субсидиями они как бы еще стеснялись, в основном действительно на постановки тратили. На этом и подниматься стали. А что удивительного? Красочные, богатые шоу, зритель такое любит. А дальше уж по нарастающей пошло. Зритель любит, значит, проект перспективный, значит, можно под него еще деньжат выбить. За несколько лет они, в общей сложности, около ста пятидесяти миллионов получили.

— Ого!

— Вот тебе и «ого». И если первые гранты, как я уже сказал, действительно на постановки и на культурные мероприятия шли, то последние все больше по личным кошелькам расходились. По крайней мере, анализ, который я тут пытаюсь, с грехом пополам, проводить, указывает именно на это. Последние года полтора-два процентов на пятьдесят все это — фикция. Большинство мероприятий только на бумажках значатся. А из тех, что реально проводились, — больше половины не стоят тех денег, которые, опять же судя по документам, на них потрачены.

— А почему анализ — «с грехом пополам»?

— А потому. Больно уж хорошо все закрыто. Ведь в документах-то все у них правильно: мероприятие проведено, договора с обслуживающими фирмами подписаны, государственные средства израсходованы по назначению. А то, что фирма эта на следующий же день с небосвода исчезла, — это ее проблемы, за это господа театралы не отвечают. Кроме того, здесь еще в том трудность, что все это не вчера было, а как минимум год назад. В общей сложности, года три они уже с государственными субсидиями «дружат».

— И дружба, как я понимаю, очень выгодная? По крайней мере, для одной из сторон.

— Это да. Еще какая выгодная. Особенно в последнее время, как я уже сказал. Берестов и его приближенные теперь «в шоколаде». А поскольку и касса сейчас у театра неплохая, то даже придраться особо не к чему. Как ни считай, а все выходит, что свои недешевые покупки они заработной платой закрывают. Правда, за всеми вычетами получается, что от заработной платы этой и на буханку хлеба не остается, но это уже, как говорится, мелочи.

— Но если здесь все так ясно и очевидно, почему вы не можете привлечь того же Берестова, например?

— В том-то и дело, что не так все очевидно. Сам Берестов формально к финансовым документам отношения не имеет. Он ведь худрук, а не завхоз. На всех договорах подписи директора, а директор тут, как я понимаю, не то чтобы совсем уж ни при чем, но глобальных кушей ему не перепадает. Больше по усам течет.