Любовь? Андреас, нерешительно, взглянул в глаза той, что заставляла его становиться лучше с каждым прожитым днём. Мужчина уже и не помнил, когда в последний раз жил своей прежней жизнью. Да он, даже, не думал о тех людях, кого, раньше, называл своими друзьями. Он и не помнил, когда в последний раз был в баре или в ночном клубе, где пропадал, некогда, неделями. Куда подевались его многочисленные подруги и любовницы? Мужчина о них и вспоминать забыл, словно их, никогда, и не было в его жизни. А всё потому, что они были ему не нужны! Дайона сумела затмить собой весь окружающий мир. Она стала для него всем. Стала центром его вселенной. Смыслом его жизни...

Он не, просто, хотел свою жену, он любил её! Любил всем сердцем. Всеми фибрами своей никчёмной, потрёпанной временем и жизнью души...

Их глаза встретились, стоило ей отбросить свои страхи и взглянуть на мужа. В этот миг, земля, словно, ушла из-под ног. Дыхание перехватило, сердце замерло в груди, кровь превратилась в лаву, обжигая своим огнём все внутренние органы.

Этот мужчина, со всеми своими недостатками, выходками и глупостями, принадлежал ей. Он был её мужем. Был человеком, с которым она проведёт всю свою жизнь. Но, как ни странно, подобные мысли больше не казались ей безжалостным приговором, вынесенным отцом за какие-то её грехи и провинности, о которых ей забыли сообщить. Андреас вызывал в девушке интерес. Он пробуждал в Дайоне чувства и мысли, о которых она, никогда раньше, не думала.

Рука Андреаса, нежно, коснулась её щеки, вызывая дрожь во всех нервных окончаниях. Невольно, она закрыла глаза, не в силах сопротивляться тому пламени, который разгорался в ней, с каждым разом всё сильнее. Это было безумие! Она и не подозревала, что прикосновения мужчины… мужа могут быть настолько желанными...

— Не закрывай глаза, — прошептал мужчина, охрипшим от, переполнявших его, чувств голосом. — Не отгораживайся от меня... Умоляю, — его сильные пальцы, по-прежнему, обводили контур её щёк, медленно, спускаясь к губам.

Стон, слишком громкий, на её взгляд, сорвался с губ девушки, повиснув в тишине комнаты. Тёмные ресницы Дайоны затрепетали, и огромные, от желания, глаза распахнулись. Тут, он понял, что, окончательно, пропал. Андреас попал в плен своей прекрасной жены. Плен, из которого не хотел освобождаться. Никогда.

— Я люблю тебя, Дайона, — признался он, вдруг, поняв, что, если не сделает этого, никогда не сможет простить себя. — Люблю больше собственной жизни. Люблю так, как не любил никого и никогда, — слова лились из его уст, а глаза, медленно, тонули в её прекрасных, полных слёз, очах. — Я знаю, что ты можешь мне не верить, но, — мужчина лёгкими, невесомыми движениями больших пальцев собирал мокрые ручейки, стекающие по её щекам, — клянусь, Дайона, я докажу тебе силу своей любви и всю искренность моих чувств. Ты не похожа ни на одну из тех, кого мне приходилось знать раньше. Я понимаю, что с тобой нельзя так, как с ними. Ты — другая... Единственная... Моя законная жена... Моя прекрасная Дайона...

* * *

Разговор с адвокатом, которого пригласил отец для оформления документов на развод, оказался куда сложнее, чем она могла себе представить. Диана чувствовала себя, словно выжатый лимон, когда, наконец, оказалась в своей комнате, вдали ото всех и, самое главное, от себя самой. Бумаги, где были необходимы, всего, две подписи, обжигали её руки адским пламенем.

Тяжело опустившись на край постели, она, невидящим взглядом, уставилась на чёрные буквы, которые, не переставая, прыгали перед глазами. Впервые за все эти дни она боялась. Диана не знала, как ей объяснить подобную реакцию, но и побороть её, никак, не могла.

Неожиданно, она поняла, что всего один росчерк авторучки поставит жирную точку в истории её любви. Одна-единственная подпись и она, больше никогда, не увидит своего Ставроса. Слёзы выступили на глазах девушки, страх пронзил сердце. Каждая клеточка её тела сопротивлялась этому решению. Она еще помнила тепло его рук и трепет от прикосновений мужа. Эти воспоминания, которые Диана, тщательно, берегли в глубине своей души, всплыли на поверхность и уже не хотели исчезать. Безумная, глупая, самая бредования из всех возможных, идея родилась в голове девушки, но отказаться от неё она, просто, не могла...

Диана, внимательно, оглядела свою комнату, которую занимала все те дни, пока жила в доме отца. Как ни странно, но за такой короткий промежуток, она стала для неё родной, словно девушка провела здесь не две недели, а всю свою жизнь...

Изменения, произошедшие в обстановке, не могли оставаться незамеченными. Больше не было прежнего уюта и маленьких, временами неприглядных, признаков заселённости комнаты. Красивые бледно-сиреневые стены больше не украшали маленькие фотографии, помещённые в изящные рамки. Диана купила их, когда гуляла с сестрой по большому афинскому рынку. Вещи девушки исчезли из шкафов и маленьких выдвижных ящиков, а на столешнице из белого дерева не осталось косметики и причудливых бутылочек со средствами для ухода за собой. Все это и другие мелочи, которые составляют часть жизни любой девушки, уже были, аккуратно, упакованы в неприглядный, тёмно-синий чемодан. Он лежал на кровати, придавив своей тяжестью изящнее покрывало цвета слоновой кости.

Молодая женщина присела на край постели и провела ладонью по её поверхности. Глаза Дианы задумчиво смотрели куда-то в пустоту. Ей казалось, что она стоит на пороге магического портала, который должен перенести её из этого волшебного греческого мира, полного приключений и счастья, в её прежнюю, серую и никому не нужную жизнь...

«Больше нет смысла откладывать мой отъезд, — уговаривала она себя, несмотря на всё желание остаться. Здесь, рядом с отцом и сестрой, девушка чувствовала себя нужной и любимой, ей казалось, что она, наконец, стала счастливой, но это было, лишь, наваждение. Стоило Диане вспомнить обо всем, что с ней произошло в Греции, о том, что она пережила, как эта иллюзия исчезала, словно капли росы на листьях в знойное летнее утро. — Меня ждёт моя прежняя жизнь... Мир, из которого я так мечтала сбежать...».

Тяжело вздохнув, девушка схватила с тумбы свой паспорт, в котором уже лежал, купленный вчера, билет до Лондона. Завтра вечером она уже будет сидеть в самолёте, закрыв последнюю страницу этой греческой сказки. Вот и всё.

Но, никакие грустные мысли о будущем не могли затмить её трепета от предвкушения предстоящей ночи. Сегодня, несмотря ни на что, она будет счастлива! Эта ночь, украденная у самой Судьбы, станет её наградой и отдушиной, о которой Диана запомнит навсегда.

Взгляд упал и застыл на платьях, которые она так и не смогла запереть в чемодане. Они, словно яркие вспышки из прошлого, служили ей напоминанием тому, как всё началось. Два летних сарафана, приобретая которые она и представить себе не могла, как изменится её жизнь.

Девушка взяла в руки длинное белое платье, усыпанное синими и голубыми цветами. Дорогая ткань мягко коснулась кожи, пробуждая воспоминания о той ночи. Тогда, вопреки всем доводам разума, она сказала ему: «Да»...