Сергей нырнул в душный салон такси с запахом лимонной елочки и взял Наташу за руку.

– Куда едем? – хмуро спросил таксист. – Шеф, куда едем-то? – переспросил через половину минуты, и банкир полез в карман за телефоном.

– Коммунистическая семнадцать, круглосуточный травмпункт.

– Знаю такой, – кивнул таксист и включил поворотник.

– Сережа, что-то случилось?

Наташа сжала его пальцы и заглянула в глаза. В темноте они отражали яркие блики от уличных фонарей и желтых фар встречного потока. Сравнение со звездами всегда казалось глупостью, но сейчас подходило, как нельзя лучше. Его большая и малая медведица, весь небосклон и целая вселенная в одной хрупкой девушке.

– Все в порядке. Скажи, так ты знаешь итальянский или нет?

– Нет, – смутилась девушка, – мне Индис переводил, я повторяла за ним. Он все языки знает. Вернее, не обращает внимания, как звучат и пишутся слова. Понимает суть.

– Отлично, тогда пусть слушает.

Таксисту не мешало бы задать тот же самый вопрос. Вдруг он знал итальянский? Но Конт не верил в настолько невероятные совпадения. В любом случае нужно следить за его реакцией. Если пару раз хмыкнет или улыбнется в подходящем месте, то придется замолчать.

«Индис, я знаю, ты против наших отношений, – заговорил Конт на языке потомков римских патрициев. Иностранная речь журчала характерными «черре», «аццо» и стоило большого труда не добавлять к ней жесты. Половина экспрессии терялась, но она и не нужна сейчас. – Как мужика понимаю, насколько неприятно находится в женском теле, когда его вот-вот трахнут».

«Не понимаешь, – ответил дух голосом Наташи и тоже по-итальянски. Таксист скосил на них глаза, но скорее с недоумением, чем с интересом. Они уже говорили по-русски и тут вдруг оказались иностранцами. – Ты вообще очень мало знаешь и способен осознать».

«Так просвети меня. Кто ты такой? Зачем мучаешь несчастную девочку? Ты ей бровь разбил, мог шею сломать. Захотелось узнать вместе с ней все радости парализованного состояния?»

«Я видел, куда она падала! Опасности не было!»

«У неё под глазом синяк и на лбу гематома. Думаешь, увидит себя в зеркале и будет благодарна за заботу?»

«Сейчас нет, но потом обязательно. Ты не подходишь ей, Конт Сергей Геннадьевич».

«А кто дал тебе право за неё решать? Господь Бог?»

«Да что ж вы вспоминаете его через слово? Нет, я сам. Много лет её знаю и тебя разглядел. Твои звонки проституткам, махинации денежные, папу замечательного и высокоморальную жену. Яблоко от яблони недалеко укатилось. Сам знаешь, что не лучше их. Зачем ты нужен чистой и невинной девушке? Грязь из твоей души хлебать полной ложкой до конца жизни? Измены терпеть? Из бесконечных командировок постоянно ждать? Фотки хотя бы с пьянок из телефона удали. Корпоратив, надо же. Те бухгалтерши – хуже шлюх».

«За языком следи, – холодно и ровно сказал Конт. – Ничего компрометирующего там нет. Девушки из бухгалтерии с мужьями танцевали. У тебя проблемы с женщинами? Были, пока не сдох. Решил в отместку Наташе жизнь испортить? Покалечил, до нервного срыва довел, на что надеешься теперь? Как раньше уже точно не будет, даже если я уйду».

«Слушай, не лезь к нам! Сами разберемся! Она моя, ясно тебе? Учти, десять минут и ты глухой на оба уха инвалид».

«А ты герой, как я посмотрю, – тихо сказал Конт, – бьешь исподтишка и радуешься, что не могу ответить. Слабаком был в прошлой жизни и после смерти остался. Свою-то грязь на девчонку сам льешь ведрами. Она захлебывается, криком кричит, как хочет от тебя избавиться. Паразитируешь на ней во весь дух. Во весь тот огрызок, что от тебя остался.

«Заткнись», – сказала Наташа, и руки в кулаки сжала, пальцы задрожали. Взгляд пустой, голова на бок, как у сломанной куклы.

«Ты уничтожишь её быстрее меня. Уже начал и преуспел, – продолжил Конт. – Как последний идиот, рубишь сук, на котором сидишь. Вредишь той, что приютила и обогрела. Слышит, верит, разговаривает с тобой. А ты в благодарность, чуть не убил её. В этом твоя любовь и забота?»

Наташа ослабла и уронила голову на спинку сидения. Искусанными до красноты губами прошептала:

«Нет. Но против тебя все средства хороши».

***

Напряжение отпускало медленно, и я с трудом возвращалась в реальность. Чувствовала себя устройством. Живым приемо-передатчиком чужих мыслей. Ниточкой разговора между двумя мужчинами и одновременно канатом, который они перетягивали. Меня обсуждали, я поняла. Спорили, рядились и делили, как апельсин из детского стиха. «Эта долька для ежа, эта долька для ужа». Кому тело, кому душу? Печень, легкие, желудок – поровну или по справедливости? А личное время по расписанию?

Индис кипел эмоциями. Меня то в жар бросало, то в холод. Не знаю, мог ли дух проявляться ярче, но сейчас точно весь выложился.

«Он тебя не получит! – бесновался Индис, вернувшись с итальянского на русский. – Никогда!»

«Только через твой труп?» – поддела я и пожалела. С психу дух опять паралич наложил, но быстро успокоился и отпустил. Я устала раздражаться. Индис из друга и помощника превратился в зубную боль. Противную, изматывающую. Вроде к стоматологу пора идти, но бесплатные доктора зубы без наркоза дергали, а платные денег просили слишком много. Придется терпеть. Еще Кетанов как назло в заначке закончился, а в аптеке новый стандарт без рецепта не продадут. Засада, куда не сунься. В итоге стонешь, воешь, плачешь, проклинаешь все на свете, но ничего сделать не можешь.

«Ты бы меня еще с геморроем сравнила, – обиделся дух, – не присесть, не встать нормально».

«Дойдет дело и до таких метафор, если не угомонишься, – огрызнулась я, – думаешь только ты умеешь информационным терроризмом заниматься? Я начну порно с геями смотреть, а ты их ненавидишь. Роликов с трансгендерами накачаю и поставлю на бесконечное воспроизведение. Или нет. Двадцать самых мелодраматичных и сопливых женских сериалов подряд. Чтобы каждая героиня бесила тебя до дрожи, а её все жалели и одобряли. Хочешь?»

«Не надо, – через паузу ответил Индис, – я жалею, что устроил ту сцену на лестнице и позволил тебе упасть. Бровь зашивать придется, шрам останется. Сотрясение опять же, травмы скрытые, МРТ это… Прости, Наташа».

Я не торопилась принимать извинения. После всего, что дух натворил показного раскаяния недостаточно. Он многое обещал и в итоге все клятвы нарушил. Почему я сейчас вдруг должна поверить?

«Потому что я люблю тебя, – тихо признался дух и заговорил взволнованным голосом, пока машина подъезжала к парковке травмпункта, Сергей рассчитывался с таксистом и помогал мне выйти. – Я соврал, что совсем не помню прошлого. Тебя помню. Вернее ту, кем ты была, когда мы оба жили. Констанс. Красивое имя, его словно на сердце выжгло, после смерти не забылось. Взгляд твой, голос, аромат волос, бархат кожи. Как мы близки были. Каждую ночь помню, будто жив до сих пор. Обнимать тебя могу, целовать, гладить по спине. Ты любила, когда кончиками пальцев рисовал узоры, перебирал темные локоны волос. Союз душ случился. Не пагубная страсть или мимолетное увлечение, а то, что тянется из века в век через миры. Я твой навсегда, Констанс. Я семенем упал в тебя и пророс новой жизнью. Твое тело – и моё теперь тоже. Если сможешь прогнать, то кусок души из себя вырвешь. А пустоту ничто не сможет заменить».