Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут вдруг Сесиль схватила меня за плечо. Ее длинные ногти были остры и крепки, как у хищной птицы.
– Ответ ищи у нее, мсье, – прошептала она.
– Я хочу ее. Я ее боюсь, – пробормотал я.
– Ты должен идти за ней, чтобы узнать, что хочешь.
«То, что ты ищешь». И вот я почти неосознанно выдернул Эзули из круга и повлек ее за собой в джунгли, двигаясь словно во сне. И снова она поплыла впереди, но не слишком отдалялась, чтобы я мог в любой момент догнать ее. Она уводила меня от болот все дальше в горы, поросшие лесом, все дальше и дальше от барабанного боя. Мы то поднимались на вершину, то спускались вниз, в небольшое ущелье. А ее наряд сиял впереди волшебным светом.
Следуя за ней, я вдруг почувствовал еще чье-то присутствие, хищное и неотступное. Это не были демоны, преследующие меня, когда я находился рядом с Сесиль; это было некое огромное, темное и злонамеренное существо: оно шло за нами по пятам, я ощущал его горячее дыхание на спине и затылке. Но стоило мне оглянуться – и никого не было видно, ни горящих глаз, ничего. Плод моего воображения?.. Но я почему-то был уверен: это не животное идет по следу, а человек, колдун, лоа, столь же неотступный, как тень старой вины или зловещая тайна. Я резко разворачивался, снова и снова, но никого не видел. Или просто не замечал, не мог разглядеть. За верхушками деревьев не было видно неба, так что я не видел ни звезд, ни луны, которые могли бы подсказать мне направление. Я ускорил шаг и, задыхаясь, помчался за Эзули по пятам. Ее наряд стал почти прозрачным, и теперь был виден каждый соблазнительный изгиб ее тела. Я смутно помнил, что женат и что нахожусь здесь ради жены, но не мог не преследовать это необычное существо, ставшее вдруг нужным мне, как воздух.
О чем я думал? Да ни о чем.
Стук барабанов стал совсем слабым. Теперь его заглушал другой звук – льющейся воды. Папоротники вставали стеной высотой в шесть футов, и Эзули раздвигала их руками, точно двери. И вот я вошел следом за нею в грот, образованный отвесными скалами – с поросшего мхами утеса с высоты футов в тридцать низвергался в озеро с темной водой фосфоресцирующий водопад. Я увидел звезды, тысячи звезд, которые отражались в водяном зеркале. Здесь было гораздо прохладней, и воздух пропитан влагой. Красавица шагнула на камень у самого края озера и обернулась ко мне.
– Это наш священный источник. Что ты хочешь узнать, Итан Гейдж? – Голос ее звучал как музыка.
Мой же был хриплым от волнения.
– Что такое алмаз? – с трудом выдавил я. Впрочем, какое это сейчас имело значение?
Я продолжал чувствовать за спиной присутствие человека-зверя, который прятался где-то в тени.
– Идем, и я скажу. – Одежда Эзули соскользнула с ее тела – сама, без малейшего прикосновения. Да, эта девушка была само совершенство; она выглядела столь безупречно, что казалась грозной и недоступной. Ее царская осанка и формы, ее кожа навевала мысли о райском блаженстве; ее груди, живот, бедра и темный треугольник между ними были невыносимо соблазнительны. Она была живым воплощением плотской любви. Я даже застонал, возжелав ее до боли, до судорог. И вот Эзули вошла в воду. Мелкая рябь отражала плавные очертания ее фигуры, и каждое ее движение было отмечено лебединой грацией. Я шагнул за ней следом, как полный идиот, и все мои ощущения исчезли, кроме одного: я знал, что хочу ее – бешено, неудержимо.
Позади надвинулась и нависла надо мной грозная черная тень, но я знал: стоит мне дотронуться до Эзули, слиться с ней воедино – и она оставит нас в покое, разве не так? Ведь она богиня! Лоа! Готовая исполнить любую твою мечту, любую фантазию. Священная вода доходила ей до середины бедер, подчеркивая оставшуюся на виду наготу.
– Подожди! – выдохнул я и начал было срывать с себя одежду. Красавица смотрела и улыбалась мне, так соблазнительно…
И тут вдруг я остановился и заморгал.
Астиза! Это имя вонзилось в мое раздробленное сознание, точно осколок стекла.
Я пошатнулся. Господи! Ведь я женат, и не просто женат, но всем телом и душой принадлежу матери моего сына, самой прекрасной в мире женщине, настоящей красавице и умнице. Я давал клятву! Я выше всего этого!
И тут мне стало дурно. Точно кто-то нанес мне сильный удар в живот, и я застонал, согнулся пополам, и меня вдруг стало рвать. Вместе с рвотой я выплевывал в воду всю ту гадость, которой успел наглотаться, и она издавала жуткое зловонье.
Эзули с упреком смотрела на меня, застывшего у самой кромки воды. Я, опустошенный и пристыженный, отошел от озера. Все мое тело сотрясала дрожь – такое унижение и дурноту испытывал я в тот момент.
И тут соблазнительная улыбка красавицы увяла, а вместе с ней пропало и волшебное свечение. Вода вновь стала темной, и теперь в ней отражались лишь мерцающие звезды. Эзули превратилась в неподвижный силуэт на фоне скалы, а водопад – в сереющую в темноте полоску воды. Неужели я нанес оскорбление сверхъестественным силам?
– Что стряслось? – спросила юная красавица, не выходя из воды и холодно и пристально наблюдая за мной.
Она по-прежнему был невероятно красива, но что-то в ней изменилось. Я не мог предать мою попавшую в плен жену, и после моего отказа волшебные чары разрушились.
– Я женат, – ответил я.
– И что с того?
– Я пытаюсь спасти жену. И не могу, не должен делать этого.
– Так вот, значит, каков твой выбор? Притвориться больным и отвергнуть меня?
– Прости.
– За что?
– Я просто хотел разгадать загадку Лувертюра.
Эзули слегка приподняла голову и посмотрела мне прямо в глаза.
– Алмаз – это Мартиника, – произнесла она.
– Что?..
– Алмаз, – медленно повторила красавица, – это Мартиника.
– Но как найти этот алмаз на целом острове, который принадлежит французам?
– Он будет прямо перед тобой, Итан.
Голова у меня пошла кругом. Темная тень нависла надо мной облаком, готовая напасть, наброситься, и она бесновалась, потому что ее не пускали ко мне. Эзули была этой преградой. Неужели я допустил непоправимую ошибку? Или, напротив, спас всех нас?
– Но как внутри него могут быть изумруды?
– Они несут на себе проклятие Монтесумы. – Теперь голос девушки звучал словно издалека. – Они несли смерть каждому на протяжении почти трехсот лет. Ну, что, готов рискнуть?
– Да. Ради Астизы. И сына.
Эзули становилась бестелесной, почти невидимой.
– Но ведь ты ее спасешь, верно?
На меня надвинулось нечто темное, так и источающее неукротимую злобу.
– Погоди! – закричал я. – Прошу, пожалуйста!..
Но красавица таяла, точно туман на рассвете.
– Соберись с силами, Итан. Но если сделаешь неверный выбор, то навеки потеряешь то, что любишь больше всего на свете.