Семейный? Семейный ли? Могу ли я называть так дом, обитатели которого даже ужинать вместе перестали? Фред поглощает пищу, не отходя от компьютера, Анита ест свою кашу до моего возвращения, а я просто перестала принимать пищу. Когда, вообще, в последний раз я проводила время с обоими детьми? Недели три назад мы ходили в торговый центр, позавчера подурачились минут десять на ковре под Глорию Гейнор, да и все. Разве так было всегда? Конечно, Антонио проводил больше времени с сыном. Они осваивали новые стрелялки, соревновались в скорости, гоняя на автотреке, и в точности, метая дротики. Я читала дочери сказки, пеленала армию малышей и малышек, готовила игрушечные супы и собирала из пазлов мордочки Микки-Маусов. Негласное разделение на пары по интересам не отменяло совместных походов в кино, прогулок в парке и веселых пикников. Ты по-прежнему забираешь обоих детей, Антонио, и проводишь с ними время. Ничего не случилось. Просто одного члена команды заменили на другого. Вместо Катарины с вами теперь Элиза, и это никак не влияет на программу воскресного дня: культпоход, аттракционы и кафе-мороженое. Ты остаешься великолепным отцом, а я, получается, была хорошей матерью лишь тогда, когда ты был со мной».

– Ты со мной, Катарина? – Патрик испытующе смотрит на нее.

– Да, я… Извини. Все в порядке.

– Ты далеко, – сокрушенно качает головой мужчина.

Они сидят за столиком. Перед Катариной раскрыто меню, в котором женщина не прочитала ни буквы, над ней в вежливом немом ожидании застыл официант.

– Ты считаешь это неправильным, да? – пытается понять начальник службы спасения.

– Что именно?

– То, что сидишь здесь со мной вместо того, чтобы заниматься детьми.

«Надо же! Он умеет читать мысли!»

– Они все равно уже спят.

– Хочешь, возьми завтра выходной?

Катарина долго смотрит в глаза великодушного викинга, прикидывая, насколько бескорыстным является его предложение, воспользоваться возможностью или отказаться. Патрик дарит ей лишний свободный день, явно злоупотребляя служебным положением, и наверняка делает это не из добрых побуждений, а исключительно из-за красивых глаз Катарины. «Что ж, раз мои глаза настолько хороши, не буду препятствовать их воздействию».

Женщина улыбается кончиками губ и строго кивает, смахивая на школьную учительницу:

– Отличная идея!

Идея и впрямь неплохая. Лишний час сна способствует свежести лица, отличному настроению и внезапно пробудившемуся аппетиту. Фред поглощает яичницу, Анита мусолит ложку в стакане с жидким йогуртом, Катарина, умявшая и то и другое, спрашивает:

– Что будем делать?

– Не зна-а-а-ю… – Скучный хор.

– Папа катается на лыжах, так что приехать сегодня не сможет. Воскресный день с отцом заменяется на выходной с мамой. Какие есть пожелания?

– Не зна-а-а-ю. – Ансамбль приободрился и ждет предложений.

– Сходим в музей? – предлагает Катарина.

– Политехнический, – соглашается Фред.

– Игрушек, – требует Анита.

– Или в кино? – пытается мать избежать ссоры.

– На «Хроники Нарнии»? – оживляется сын.

– Лучше посмотрим «Кунгфу панда»! – капризничает дочь.

– Может быть, съездим на какую-нибудь выставку? – ищет Катарина точку соприкосновения.

– Авиамоделей! – возбужденно кричит мальчик.

– Котяток! – жалобно просит девочка.

– В парке построили ледяные фигуры, – предлагает мать свой вариант.

– Отстой! – бурчит Фред.

– Не хочу! – гундосит Анита.

– Ну вот что, – выходит из себя Катарина. – Я еду в магазин, Анита ставит чашки в мойку, Фред гуляет с Барни. Вернусь – и вы скажете мне, что решили. Я не желаю слушать ваших споров! Не можете договориться – никуда не пойдете!

Она удаляется из кухни, страшно недовольная и собой, и детьми.

Через час Катарина возвращается, готовая к участи рефери в новой схватке. Она настроена услышать недовольные вопли и бесконечные жалобы, однако ее встречает подозрительная тишина, разбавленная голосами и сдавленным смехом, доносящимися из гостиной.

– Что происходит? – спрашивает Катарина у Патрика, который не замечает ее присутствия и продолжает что-то оживленно объяснять Аните.

– Играем в «Монополию», – объясняет Фред.

– А я банкир, – хвастает дочь.

– Я тоже, – тут же воинственно откликается сын.

– Они по очереди, – спокойно разводит сгустившиеся тучи начальник службы спасения.

– Да! – подтверждает в унисон дуэт.

– Вы впустили в дом незнакомого человека! – негодует Катарина.

– Он сказал, что знает тебя, – озадаченно сообщает девочка.

– Он показал удостоверение, – важно отвечает мальчик.

– И все же… – начинает Катарина.

– Будешь играть? – перебивает ее Патрик.

– Что?

– Будешь с нами?

– Где ты нашел коробку? – стыдливо вспыхивает Катарина. Конечно, она даже и не подумала отнести его подарки детям.

– Там, где ты ее оставила: в гараже. Так тебе раздать карточки?

– Валяй.

– Выбирай фишку.

Фишки путешествуют по кругу в течение нескольких часов, сопровождаемые феерическими возгласами:

– Мама, ты проскочила тюрьму!

– Ух ты, я на самой дорогой улице!

– Покупай скорее!

– Продай мне эти два дома!

– Плати штраф!

– Банкрот отправляется за решетку!

– Я приобрел вокзал!

– Мам, прикольно, у тебя больница!

– Я заработал больше, чем официанты получают на чай!

Чай с пирожными – отличное времяпрепровождение для богатых «монополистов», не обремененных заботами. Дети наперебой предлагают новому знакомому:

– Попробуй мое!

– Мое вкуснее!

– Отрежь мне, пожалуйста, немного шоколадного, как у Фреда, и половинку фруктового, как у Аниты, – обращается к Катарине Патрик. Одной чайной ложкой он закладывает в рот маленькие кусочки обоих пирожных и умильно сообщает застывшим с открытыми ртами проказникам:

– Восхитительно!

– Какие у нас планы? – непринужденно осведомляется он по окончании трапезы.

– У нас никаких, – тут же рапортует Фред. – А что вы предлагаете?

– Кино по выбору твоей сестры, игровые автоматы на твое усмотрение и ресторан по желанию мамы.

– Ты Санта? – доверчиво интересуется Анита.

– Почти, – подмигивает ей Патрик. – Так я не понял: вы согласны?