Содержание записки, начертанной на носовом платке, упавшем к ногам Аумтехотепа.

«Сен-Жермен!

Опека Юста невыносима. Мне просто необходимо видеть тебя.

Через шесть дней Юст уедет на императорскую виллу близ Антия. Его рабы, несомненно, будут шпионить за мной. Но должен найтись какой-нибудь выход. Ты говорил, что не оставишь меня. Приходи.

По временам я начинаю бояться, что сойду с ума, разделив участь его первой жены. Знаешь, она еще жива и содержится в уединенном месте. Бедняжка Коринна! Ей многое довелось вынести, если Юст обращался с ней так же, как и со мной. По крайней мере, теперь он не отравляет ей жизнь. Безумие -это тоже убежище.

Мне же негде укрыться.

Оливия».

Осень стояла теплая, одаривая последними ласками семь римских холмов перед замешкавшимися холодами. Празднества урожая продолжались дольше обычного – людям хотелось воспользоваться великолепной погодой. Игры по приказу императора также продлили, и Рим возбужденно гудел. Церемонию награждения предполагалось провести под звуки нового водяного органа; кроме того, Вителлий пообещал отпустить всех победителей на свободу, и римляне заключали пари.

Кошрод, все еще плохо владея поврежденной рукой, осваивал новую упряжь. Повернувшись к хозяину, он сказал:

– Восемь поводьев, конечно же, не четыре, зато лошади под контролем с обоих боков. Мне нравится твое новшество.- Перс ободряюще похлопал по крупу рослого жеребца.- Повышенная маневренность – залог победы в бою. Ради этого стоит тренироваться.

Сен-Жермена позабавила эта вспышка воинственности, и он спросил:

– уж не намерен ли ты после сегодняшних скачек предложить себя армии?

– А ты дашь мне вольную, если я приду к финишу первым? – парировал перс. Вопрос прозвучал шутливо, но лицо возницы несколько напряглось.

– Боюсь, мне не оставят выбора. Вителлий торжественно пообещал освободить всех победителей. Не думаю, что он сделает исключение для кого-то. Ему не позволит толпа.- Только тут Сен-Жермен сообразил, что перс всерьез озабочен. Он рассмеялся.- Но ты уйдешь от меня лишь тогда, когда захочешь этого сам. Мы теперь одной крови, Кошрод. И будем ею повязаны до нашей истинной смерти.

– Тогда мне не о чем беспокоиться,- улыбнулся Кошрод.

– Это не совсем так,- возразил Сен-Жермен, помрачнев.

– Разве? – Перс огляделся по сторонам, проверяя, нет ли вокруг лишних ушей.- Интересно, что

же мне угрожает? Я ведь переменился и могу не бояться падений.

– Кошрод,- укоризненно произнес Сен-Жермен,- публику не обманешь. Еще одно чудесное воскресение, и люди начнут шушукаться у тебя за спиной. Нет, помолчи. Я хочу, чтобы ты сам все понял. Ты уже обучился многому, и я доволен тобой. Но настоящее осознание своего положения к тебе еще не пришло. Все твои действия должны быть продуманными, иначе этот мир отторгнет тебя.

– Что ты имеешь в виду? – Перс рассердился.- Я живу так, как ты учишь. Крови ни у кого против воли не требую. Близко к себе никого не подпускаю. Где скрыта угроза?

– Везде,- уронил Сен-Жермен.- На тебя смотрят тысячи глаз. Уже одно это требует осторожности, а сейчас надо быть осмотрительнее втройне. Допустим, тебя схватят, похитят, бросят в узилище. Как ты сможешь объяснить тюремщикам, что не нуждаешься в пище? Где найдешь пропитание? Что скажешь мучителям, когда те увидят, что пытки не действуют на тебя? Чем объяснишь наличие почвы в подошвах твоих сапог? Ты это продумал? – Он смолк, ожидая ответа.

– Тот шпик убрался,- взорвался Кошрод. Он сознавал, что хозяин прав, укоряя его за ребячливость и горячность, но ни за что не хотел ему в этом признаваться.

– Надеюсь, что так. Мы знаем, что некто похожий на Арашнура уехал из Остии через пару дней после моего с ним разговора. Тем не менее кто-то донес на Кирилла, и тот томится в тюрьме. Арашнур, возможно, и боится меня, но, полагаю, уймется не скоро. Он сделает все, чтобы тебя заполучить. Я отпустил его и теперь жалею об этом.

Кошрод потупился, изучая носки своих скифских сапожек.

– Возможно, ты прав, господин. Но ты, наверное, забыл, как начинал сам. С тобой перемена произошла очень давно, со мной, можно сказать, на днях.- Он попробовал усмехнуться.- Что же мне теперь делать? Тащиться в хвосте? Проиграть?

Сен-Жермен спрятал улыбку и сказал глубоко сочувственным тоном:

– Оставляю это на твое усмотрение. Но помни: еще один удар о барьер – и твоя цирковая карьера закончена. Будешь тренировать возниц.- Он положил руку на смуглое от загара плечо.- А завоюешь ты первенство или нет, не так уж и важно. Ты и так свободен – все эти три года. Но хочешь драться – дерись.

За их спинами раздались предупреждающие окрики. К вратам жизни повели упряжки для экзотических состязаний. Кошрод презрительно глянул на них.

Первой шла высокая колесница, запряженная двумя страусами. Возница крепко держал поводья, зная дурной нрав своих птиц. Вторую удерживали шесть дюжих рабов. Два темно-коричневых скифских медведя мотали мордами и горестно взрыкивали, пытаясь сбросить с себя хомуты.

– С тех пор как Нерону вздумалось запрячь в повозки верблюдов, эти дурацкие гонки сделались популярными,- в сердцах сплюнул Кошрод.- Позорище, да и только! Умения никакого не нужно, надежда лишь на удачу. Толпа воет, животные бесятся, колесницы трещат! А настоящее искусство в загоне.

– Ты слишком строг,- сказал Сен-Жермен.- Нет смысла так изводиться. Но я согласен с тобой. Кто еще выставляется с ними?

– Антилопы и леопарды. Не многим доведется вернуться через те же врата.- Кошрод положил ладонь на бок жеребца.- Он потеет.- Перс повернулся и крикнул стоящему в отдалении юноше: – Эй, Бурс, отведи-ка моих лошадок в конюшню! Они боятся зверей.

Бурс кинулся исполнять приказание, а Кошрод, глянув на своего господина, хмуро пообещал:

– Постараюсь избегать столкновений.

– Будь рассудительным – это все, о чем я прошу,- откликнулся Сен-Жермен.- И держись подальше от незнакомцев. После той встречи у Модестина мне постоянно мерещится что-то.

– Прошло несколько месяцев,- напомнил Кошрод.

– Арашнур потратил годы на розыск. Несколько месяцев для него пустяки.- Сен-Жермен, сверкнув серебром браслетов, свел пальцы в замок.- Прошу тебя, будь осторожен.

– Ладно.- Перс потрогал свой янтарный ошейник.- Избавиться от него на глазах у всего Рима – вот настоящий триумф!

– Я же сказал – делай как знаешь. учти только, что потеря этого украшения может привести к потере других вещей, включая ту же свободу.- Услышав хриплый короткий рык, Сен-Жермен встрепенулся.- Я, пожалуй, пойду. Здесь становится слишком шумно.- Он указал на колесницу, влекомую двумя огромными кошками.