Сигарета вновь оказалась в руках. Какая по счету за последние полчаса? Третья? Или пятая? Постучал ею по коробке, смотря на проспект. Город вовсю украсился к предстоящему празднику, даже лица людей подобрели что ли. Впервые задумался, что хотел бы провести Новый год в окружении семьи. Своей семьи, к родственникам можно было завалиться на следующий день. А сейчас мне хотелось уютного дома, украшенного цветными огоньками, с запахом настоящей елки, имбирных пряников, потрескивания дров в камине. Слышать счастливый хохот детей, нетерпеливые вопросы, когда можно открыть подарки от родителей, когда получат подарки от Деда Мороза, видеть умиротворенную улыбку на губах Ники, легкое пожатие ее руки под столом. Потом, уложив детей спать, я бы заключил ее в объятия, утыкаясь лицом в волосы, вдыхал сладкий запах, не в силах произнести хоть одно слово о том, как сильно люблю…

— Привет! — от этого голоса вздрогнул и испуганно обернулся. Сердце сжалось от боли, от счастья, казалось, оно сейчас просто не сумеет нормально биться в груди. Медленно вздохнул, так же выдохнул, пытаясь совладеть своими нервами. Ника смотрела на меня настороженно-задумчивым взглядом. Я никогда не видел ее такой невообразимо красивой! Волосы были подняты вверх, открывая вид на тонкую шею, украшенные несколькими жемчужными капельками. Профессиональный макияж подчеркнул глубину ее глаз, делая акцент именно на них, губы подкрашены блеском. Из-под розового пальто выглядывал кружевной подол платья пурпурного цвета до колен. В ушах поблескивали золотые сережки с прозрачным камушком в виде капелек. Просто и безумно элегантно. Без всяких пышных юбок, бесконечно длинной фаты, блеска бижутерии.

— Привет! — спрятал сигареты в карман пальто, робко улыбнулся. Взял ее ладонь, ощущая прохладу кожи. Пальцы дрогнули в моей руке. — Я должен извиниться… — Ника склонила голову, выражая полнейшее внимание. — Ты права, нам надо было сесть и поговорить. Ник…Я тебе очень люблю.…Не буду обещать, что изменюсь в одно мгновение, нет.… Во мне слишком много амбиций, жажды быть первым. Даю слово, что купать детей буду я…

— В двенадцать часов ночи? Когда они уже будут видеть пятый сон? — ее губы дрогнули в улыбке, глаза заискрились весельем.

— До года буду стараться приезжать хотя бы к девяти, — Ника иронично приподняла бровь, я поспешно добавил. — Ладно, к восьми! — притянул девушку к себе, сдерживаясь, чтобы не коснуться губами ее губ — Ты выйдешь за меня замуж? — она усмехнулась, взяла мою руку, поднимая края рукава пальто, взглянула на часы.

— Если мы не поторопимся, то следующего раза может и не настать!

Когда мы вошли в ЗАГС, опешил от увиденного. В холле стояли мои родители, Олег с Аленкой, Борис с Ирой, Наташа с Андреем. Все сразу же заулыбались, двинулись в нашу сторону. Я посмотрел на Нику, она сдерживала улыбку, но понял, что это ее проделки. Счастливые глаза мамы сказали мне о том, что в этот раз я сделал правильный выбор.

В поселке горели только уличные фонари. Было тихо, даже собаки соседей не лаяли на проезжающую машину. Ворота автоматически раскрылись, въехал во двор. Свет горел лишь на крыльце. Время на часах показывало полночь. Стараясь не шуметь, зашел в дом. Положив ключи в вазочку на комоде, портфель, потер устало переносицу, направляясь к лестнице на второй этаж. Возле гостиной замер. Там в темноте светился включенный телевизор. На диване, свернувшись калачиком, спала она. Моя жена. Прислонившись к косяку двери, некоторое время любовался ею издалека. Как обычно ждала моего прихода, не дождалась. Медленно подошел к дивану, склонившись над ней, взял пульт, выключил телек и подхватил ее на руки. Она сонно приоткрыла глаза.

— Привет! — ее губы тронула улыбка. Я нежно поцеловал, двигаясь к лестнице. В спальне, уложив ее на кровать, почувствовал, что, не смотря на усталость, суету дня, хотел ее. Возбуждение накатывало волнами, как волны на море во время шторма. По блеску зеленых глаза понял, мое желание взаимно, его ощутили. Она села на коленки и протянула руки к рубашке, торопливо расстегивая, я старался побыстрее стянуть пиджак, часто задышав. Оказавшись на половину раздетым, галстук и рубашка валялись рядом, схватил ее за талию, развязал пояс на шелковом халате, целуя шею, плечи, стягивая зубами тонкие лямки ночнушки. Ее дыхание щекотало кожу, она откидывала голову, подставляя свое тело для поцелуев, тихо постанывая. Нагнувшись к груди, ощутил ее руки в волосах.

— Мама! — от этого голоса мы замерли, не двигаясь. Она поспешно вернула лямку на место, слегка меня оттолкнула и вскочила на ноги. Я смотрел на стену, не оборачивался, выравнивая дыхание. Ощущая дискомфорт в паху, глухое раздражение.

— Что случилось, котенок? — ласково проворковала она. От ее голоса по телу пробежали мурашки, скрипнул зубами от досады.

— Мне приснился сон. Я боюсь спать один.

— Пойдем, мама тебя уложит, и побудет рядом, но ты ж у нас взрослый мальчик, поэтому все равно будешь спать один, а не с мамой и папой! — услышал, как они вышли из спальни. Раздраженно встал, направился в ванну. Включил душ. Тело ныло, было каменным от неудовлетворенного желания. Лишь струи холодной воды привели в чувство, мысли с усилием воли перевел от соблазнительного тела жены к работе. Обмотавшись полотенцем вокруг талии, вернулся в комнату. Она еще была пуста.

— Ты сердишься? — ее руки легли на плечи. Я застыл возле гардеробной, держа пижамные штаны, прислушиваясь к ее дыханию.

— Сколько можно с ним сюсюкаться? Ника, он мальчишка, а не девочка! — повернулся к ней лицом, угрюмо на нее посмотрел. — Ему три года, а ты с ним носишься, как с младенцем!

— Он еще маленький! Мне кажется, что мы поспешили с отдельной комнатой!

— Боже, хватит! — воскликнул, надел штаны, прошел мимо нее. Сдернув со своей половины покрывало, взял телефон. Бурлившая во мне злость, заставляла сжимать челюсти до боли в зубах. Тема отселения сына из нашей спальни в его отдельную комнату периодически поднималась, особенно, когда Арсений приходил посреди ночи и залезал между нами. Его не интересовало, что отец, как и он, тоже любил прижиматься к Нике, по-хозяйски положив руку на грудь.

— С Даной ты носился дольше, чем Арсений отличается? Только полом? — она скрестила руки на груди, воинственно на меня глядя. Я крепче сжал телефон.

— Ника, тебе не кажется, что интересы детей ты ставишь выше, чем мои?

— Это, в каком смысле?

— В прямом! Когда ты последний раз спрашивала, как у меня дела? Каждый день я только и слышу, что надо детям, что у них происходит… — раздражение прорвалось наружу, Ника упрямо вскинула голову, сужая глаза в щелочки. Мог поспорить на все свое состояние, что они сразу же стали карими.

— Дима! Ты эгоист! Как был, так и остался! Ты за восемь лет брака не смирился, что я тебя не воздвигла в ранг божества! Запомни, у меня сначала дети, потом ты, а потом уже работа! И менять местами ничего не собираюсь! — она подошла ко мне ближе, нагнулась к своей стороне, взяла подушку. — И спать я сегодня буду в комнате Арсения!