– Дело в том, что на первом этапе оба эти плана совпадают, – повернувшись к Стояновичу, сказал Юрген. – Поэтому не имеет существенного значения, какой из них будет взят за основу. Разберемся с информационным центром, а там посмотрим, что делать дальше.

Стоянович молча пожал плечами. А что он мог возразить, стоя со скованными руками перед вооруженными людьми?

– Держи, – усмехнувшись, Юрген, как милостыню, кинул Стояновичу в ладонь ключ от наручников. – Заслужил.

Стоянович торопливо, словно боясь, что террорист передумает, вставил ключ в замок и, освободив руки, с наслаждением растер запястья.

– Нос, – окликнул Юрген Саепина. – Присматривай за нашим приятелем, – Юрген усмехнулся. – А то ведь, сам знаешь, самые лучшие партнеры обычно имеют привычку убегать, прихватив с собой чужую выручку.

Сознание Олега Баева блуждало в дебрях эфимерных видений. Разум человека, не привыкшего к постоянному употреблению галлюциногена, отказывался разделять картину реального мира и те образы, что были порождены бредовой фантазией. Порой ему становилось страшно, когда его вдруг обступали чудовищные уродцы, не имевшие уже ровным счетом ничего общего с реальностью, выползшие откуда-то из самых потаенных глубин первобытного, подсознательного страха, которому невозможно найти ни объяснения, ни оправдания. Но все же большую часть времени Баев пребывал в мире, где били фонтаны радужных струй, над головой, в бездонной небесной голубизне парили сказочные птицы с огромными хвостами, изогнутыми подобно лирам, а вокруг, куда ни посмотри, расстилались необъятные зеленые просторы. Куда исчезли вдруг нестерпимо серые стены, которые прежде сжимали его тело, выдавливая мозг из черепной коробки? Это уже не имело абсолютно никакого значения! Он был свободен и счастлив! Может быть, впервые в жизни.

И только две серые, смутно что-то напоминавшие тени не давали Баеву возможности окончательно утонуть в наркотическом сне. То и дело одна из них подходила к нему и начинала трясти за плечо, задавая какие-то вопросы, смысла которых он не понимал. Но тень настойчиво и упрямо требовала от него ответа, и в конце концов Баеву приходилось на время вернуться в реальность, для того чтобы выслушать, что хотели сказать ему Суни или Бодо, и несколько раз утвердительно тряхнуть головой. Для этого Баеву требовалось приложить немало усилий, но он знал, что старания его будут вознаграждены и в итоге он получит новую пастилку эфимера. Он раскусит пастилку зубами, прижмет ее крошки языком к нёбу. Рот наполнится чуть горьковатой слюной. Кровь разнесет всосавшийся через слизистую оболочку рта препарат по всему тело. И снова… Опять… Он будет свободен… Свободен… Один…

– Я боюсь за Олега, – с тревогой глядя на пускающего слюни Баева, сказал Бодо. – По-моему, мы дали ему слишком большую дозу эфимера.

– Когда доберемся до своих, я лично приведу его в чувство, – успокоил его Суни. – Процедура простейшая.

– Я не о том, – покачал головой Бодо. – Боюсь, что в таком состоянии он не сможет нам помочь.

– Зато и мешать не будет. Главное, чтобы смог идти. А координацию движений эфимер не нарушает.

Суни в очередной раз растянулся на полу и заглянул через щель в соседнюю комнату.

– По-прежнему никого, – сказал он, поднявшись на колени. – Сколько прошло времени?

– Около часа, – не очень уверенно ответил Бодо.

– Пора.

Суни вставил зуб пластиковой вилки в замок наручников, застегнутых на ноге Баева, и, поковырявшись с полминуты, расстегнул запор. Себя и Бодо он освободил уже давно. Наручники на их щиколотках, надетые только для видимости, можно было снять в одно мгновение.

– Действуем, как договорились, – Суни пристально посмотрел в глаза Бодо.

Психолог нервно сглотнул слюну и быстро кивнул.

Суни поднялся на корточки. Бодо, отодвинувшись подальше от него, сел, прислонившись спиной к стене, и сделал глубокий вдох, как перед прыжком в бездну.

– Эй! – надрывно крикнул Суни. – Эй, кто там есть!

Дверь распахнулась, и на пороге появился бешеный с пластиковой дубинкой в руке. На нем были темно-фиолетовые шаровары и майка без рукавов с изображением пальмы. Кроме пальмы, грудь бешеного украшали десятка два больших рекламных значков, а вокруг грязной шеи два раза был обернут ярко-желтый с серебристыми блестками шарф.

– Чего? – окинув недовольным взглядом пленников, спросил бешеный.

Прежде террористы никогда не доверяли охрану заложников бешеным. Следовательно, сейчас ни одного из них поблизости не было.

– Мне в туалет надо, – сказал Суни.

– Обойдешься, – махнул рукой бешеный.

– Слушай, будь человеком, – начал упрашивать Суни. – Мне уже невтерпеж.

– Нет у меня ключа, – нервно дернул руками в стороны бешеный. – Когда хозяева вернутся, тогда и отведут тебя куда нужно.

– Серьезно? – недоверчиво прищурился Суни.

– Чего? – непонимающе наморщил лоб бешеный.

– Не врешь, спрашиваю? – упростил свой вопрос Суни.

– А, – разинул рот бешеный. – Не, не вру. Никого нет. Точно.

– А куда все подевались-то? – не отставал от бешеного Суни.

– Ушли, – махнул рукой куда-то в сторону бешеный. – Будут информационников убивать… Я бы тоже пошел, да мне остаться велели…

– А что, скучно тебе здесь одному? – вкрадчиво поинтересовался Суни.

– Да я здесь не один… – Бешеный как-то совсем уж безнадежно махнул рукой. – А, все равно…

Он повернулся к двери, собираясь уйти.

– Постой, – окликнул его Суни.

– Чего еще? – недовольно оглянулся бешеный.

– Эфимера хочешь?

В глазах бешеного мелькнул огонек безумной страсти.

– А откуда у тебя «дурь»? – недоверчиво спросил он.

– Хозяева дали, – Суни показал бешеному полупустую упаковку эфимера. – Видишь?

– Давай! – подскочив к Суни, протянул грязную лапищу бешеный.

Суни быстро зажал упаковку в кулак и спрятал его за спину.

– А в туалет отведешь?

– Да нет у меня ключа! – взревел бешеный.

– Ладно, держи.

Суни протянул бешеному эфимер и одновременно с этим бросил быстрый взгляд на Бодо.

Психолог сзади схватил бешеного за щиколотки и изо всех сил дернул. Бешеный повалился на пол. Бодо тут же схватил его за запястье и вывернул руку, сжимавшую дубинку. Суни навалился бешеному на спину и, ухватившись за концы шарфа, обвивающего шею, потянул их в разные стороны. Бешеный захрипел и начал биться лбом об пол. Он сделал попытку подняться, но Суни прижал его к полу, надавив коленом на позвоночник между лопаток.

Наматывая концы шарфа на кулаки, Суни что было сил тянул их в стороны, до тех пор пока тело под ним не перестало дергаться. Тогда руки его упали вниз и бессильно разжались. Он медленно сполз на пол и отодвинулся в сторону от мертвого тела. Он впервые собственными руками убил человека. И даже мыслью о том, что это был враг, невозможно было подменить ужас от содеянного. Суни руками обхватил себя за плечи. Тело его сотрясала частая нервная дрожь.