Это было сумасшествие! Они не помнили, как оказались обнажёнными на диване. Единственное, что чувствовала сейчас Маргарита каждой своей клеточкой, – это его нежность, безумная нежность, исходящая от Женькиных губ, от его рук, от его жаркого тела. Боже, какое это чудо быть с человеком, который так сильно тебя любит! Маргарита просто таяла в его объятиях. Макс со своими многократно отрепетированными сексуальными приёмами и Джинни со своим бешеным темпераментом не смогли ей доставить и сотой доли такого восторга, такого блаженства, что она испытывала сейчас! В мозгу пронеслось только: «Если это сон, то я не хочу просыпаться!»

Они лежали обнявшись и улыбались.

– Какое это счастье – любовь! – прошептал Женька, крепко прижимая к себе Маргариту.

– Да, это счастье! – согласилась Маргарита и с нежностью поцеловала его. Женька уже не казался ей чужим и забытым другом. Сейчас он стал для неё роднее всех на свете.

– Вот теперь ты никуда не сбежишь от меня, – широко улыбаясь, сказал Женька.

– Ни за что не уйду! Даже если ты меня будешь выгонять отсюда со всей своей милицией, – рассмеялась Маргарита.

– Представляешь, я прогуливаю работу! Так что я не такой уж и паинька, каким ты меня всегда считала.

Женька накрыл её своим телом и страстно поцеловал.

– Это потому что ты со мной связался. Я всегда на тебя дурно влияла, – прошептала Маргарита, закрыв глаза. – Надеюсь, тебя скоро выгонят из этой поганой милиции.

Женька отшатнулся от неё.

– Зачем ты так говоришь?

– Я ненавижу ментов! Все менты – козлы! – призналась Маргарита.

– Я тоже козёл?

– Ты нет.

– Вот видишь, значит, не все. В милиции работают обычные люди. У милиционеров тоже, как и у других людей, есть недостатки, амбиции, порочные желания. Просто мы на виду. Ты права, есть у нас такие, которые используют свою должность ради наживы или ради самоутверждения над другими. Их и называют ментами. Но есть ещё и такие, которые за нищенскую зарплату, рискуя жизнью, помогают обществу избавиться от всякой швали. Вот этих ментами и козлами называть не смей. Они милиционеры! Причём милиционеры с большой буквы! И таких немало в милиции. А ты знаешь, сколько из них получили пулю или ножевое ранение! Сколько погибло! Сколько осталось калеками! И это в мирное время! – Женька на минуту замолчал, а потом произнёс охрипшим голосом: – Два года назад мой друг погиб. Санька Чернышёв. Нелепо погиб. Поехал по вызову бытовую драку разнимать. Подвыпивший мужик избивал свою жену. Санька мужика этого скрутил и стал наручники на него надевать, а в это время жена этого пьяницы, тоже алкоголичка, всадила в спину Саньки нож. Вот так. И не стало парня. А Санькина жена Ксюша в двадцать два года стала вдовой. И его трёхлетний сын Ванюшка теперь растёт без отца. Так что, Санька тоже был мент и козёл?

– Прости, – тихо сказала Маргарита, опустив глаза.

Женька смягчился.

– Я понимаю, тебе пришлось сталкиваться с милицией при не очень приятных обстоятельствах. Но ведь и ты не была тогда паинькой. А вот если бы тебе понадобилась от милиции помощь, защита, ты бы не так к нам относилась. Люди как устроены: если милиция предъявляет им претензии, значит, менты – козлы. А если им самим нужна помощь, тогда бегут к нам: «Милиционеры, миленькие, помогите!» И уже не обзывают нас козлами. Так что ты, Маргаритка, сама виновата, что тебе от милиции доставалось.

– Да уж, – согласилась Маргарита. – Но некоторым из вас и от меня перепадало. Твой Коротышка, знаешь, как вместе со стулом загремел, когда я его толкнула?! Он так головой об пол треснулся, что я думала, все мозги у него выскочат. Но, слава богу, нечему было выскакивать. Так что не беспокойся, Жень, в вашей милиции мозгов не поубавилось.

Женька рассмеялся.

– Ты права, этот Роман Востриков скользкий тип. Я его тоже недолюбливаю. Но хватит об этом. Всё плохое в твоей жизни уже позади. И я надеюсь, что отношение к милиции у тебя теперь поменяется.

– Конечно, ведь теперь я любовница милиционера!

– Ты не любовница. Ты моя жена. Ты что, забыла нашу свадьбу? – улыбнулся Женька.

– Свадьбу?! А, на острове! Ой, я действительно забыла. Так, значит, я твоя законная супруга?

– Конечно! Так что, жена, давай хозяйничай в доме. А мне хоть и жутко не хочется, но надо ехать на работу. Меня же там куча дел ждёт.

– Ты уже уходишь? – расстроилась Маргарита и, обняв его за шею, стала целовать.

Ну разве мог Женька устоять? Конечно же, нет!

На работу он приехал лишь в середине дня. Благо, что с начальником он был в очень хороших отношениях. Всё обошлось. Кроме того, Женька выпросил неделю отгулов в счёт отпуска.

Пока Женьки не было, Маргарита изучала своё новое жилище. Теперь и у неё был свой дом! Ну не совсем пока её, но Маргарита уже не сомневалась, что этот дом для неё станет родным и желанным пристанищем на долгие-долгие годы.

Квартира была очень маленькой: комната метров пятнадцать, прихожая – шесть, кухня – семь, а ванная совместно с туалетом – девять квадратных метров. А ещё была застеклённая лоджия, на которой Женька устроил мастерскую для своих кораблей. Там на самодельном столе стояло два мини-станка: один для изготовления деталей из металла, а другой для обработки дерева. На полу стоял ящик с инструментами, а на боковых стенах лоджии были прибиты полки с подручным материалом: всякими железками, деревяшками и рулонами чертежей.

«Эх, жаль, на балконе не удастся разбить цветник! Так было бы здорово летом среди цветов сидеть в кресле-качалке и читать книжку. Ну да ладно, я в квартире понаставлю много растений. Этот самодельный стеллаж нужно будет заменить на что-нибудь посимпатичней. Купим стеклянные полки. Корабли будут на них здорово смотреться. Так, диван тоже заменим. Больно он «совковый», да и скрипит жутко».

Маргарита, вспомнив, как надрывно скрипел сегодня целый день диван, довольно улыбнулась. Ей захотелось, чтобы Женька оказался рядом.

«Как всё-таки хорошо, что мы встретились! Большое спасибо шлюхам! Если бы они меня не подставили, я бы ещё неизвестно сколько времени мучилась в их «приятном» обществе. Но теперь всё, мои скитания закончились. Как же это здорово!!!»

Маргарита прошла на кухню.

«Так, здесь надо всё поменять. Стены мы поклеим светлыми моющимися обоями, стол надо передвинуть к окну. Днём, конечно, панорама за окном не впечатляет: кроме соседнего дома, и не видно ничего. Но зато по вечерам классно будет пить чай и смотреть на разноцветные окна-огоньки. А на широком подоконнике я поставлю много фиалок, как у той тётки, которой я продала её собственного мужа…. Эх, какой же я тогда была стервой!»

Воспоминания больно обожгли душу. Маргарите стало очень стыдно.

«Простите меня все, кому я когда-нибудь причинила боль, кого обманула, кого обворовала! Простите!»