Слоан направила луч фонаря на дверной проем, темневший в дальней стене. За ним виднелось второе помещение. Вдоль оштукатуренных стен, подобно бордюру, тянулся сложный красочный узор.

— Змея, — прошептала Нора, указывая на него. — Стилизованная гремучая змея.

— Невероятно, — выдохнула Слоан.

Луч фонаря скользнул по узору.

— Такое впечатление, будто нарисовано вчера.

Пятно света угодило в глубокую нишу.

— Мисс Келли, там что-то есть.

Фонарь осветил плотно завязанный мешочек из оленьей кожи, размером с кулак.

— Наверняка здесь какое-то снадобье, — предположила Нора. — Или горная земля. Ее тоже использовали в лечебных целях.

— По-моему, никому и никогда не удавалось обнаружить ничего подобного.

— Да, — только и могла сказать она.

Несколько мгновений обе молча стояли посреди помещения, дыша пропитанным вековой пылью воздухом. Третий дверной проем, обнаруженный Норой, оказался меньше предыдущих и вел, скорее всего, в кладовую.

— Вы первая, — предложила Слоан.

Пролезть в него оказалось возможным, лишь встав на четвереньки. Слоан пробралась следом. В новом помещении был спертый воздух, а луч фонаря высветил только клубы пыли, поднятые исследовательницами. Постепенно в темноте проступили очертания предметов, и мозг Норы поначалу отказался воспринимать увиденное.

У задней стены выстроились в ряд прекрасно сохранившиеся сосуды. Их гладкие стенки покрывал причудливый геометрический узор. Из одного торчало несколько молитвенных жезлов, украшенных перьями и росписью, даже в сумраке поражавшей яркостью красок. Рядом с сосудами стояла длинная каменная палитра в форме огромного листка, на ней — несколько десятков фигурок животных, вырезанных из полудрагоценных камней. К спине каждой фигурки при помощи сухожилий крепился наконечник стрелы. За палитрой виднелся еще один сосуд с широким горлом, наполненный крошечными птичьими яйцами, вырезанными из черного обсидиана. На каменной подставке, тянувшейся вдоль другой стены, также помещалось множество предметов, имевших необычайную историческую ценность. Нора, не веря в реальность происходящего, озирала помещение, натыкаясь взглядом то на сумку из оленьей кожи с высыпавшимися в прореху резными самоцветами, то на деревянную колыбель, то на плетеные корзины, наполненные красной охрой.

Лишь одна эта комната содержала количество ценных артефактов, связанных с культурой анасази, превышавшее любую коллекцию самого крупного музея! Здесь, в самом сердце затерянного города, царила абсолютная тишина.

Луч фонаря, скользя по углам, выхватывал из темноты все новые потрясающие объекты. Череп медведя гризли, расписанный синими и красными полосами, с пучками лечебных трав, вставленными в пустые глазницы. Кольца с хвоста гремучей змеи, привязанные к расписному жезлу вместе с человеческим скальпом. Большой лист слюды, вырезанный в форме человеческого черепа, оскалившего зубы в жуткой усмешке. Выточенный из кварца майский жук. Изящная плетеная корзинка, украшенная пучками разноцветных перьев колибри. Нора оглянулась на спутницу. Расширенные от удивления глаза Слоан превратились в янтарные плошки. Недавно обретенное самообладание вновь покинуло ее в древней сокровищнице.

— Вероятно, помещение служило кладовой. А семья занимала остальные помещения, — дрожащим от волнения голосом произнесла она. — Всего одна семья! А в этом городе должны быть десятки подобных кладовых. Может, даже сотни.

— Наверняка. Здесь собраны невероятные ценности. И не только по современным меркам. Даже в эпоху анасази любой из этих предметов стоил целого состояния.

Вековая пыль металась в луче, рассекавшем холодный спертый воздух. Нора несколько раз глубоко вздохнула. Убедить себя в том, что все это не мираж, оказалось не так-то легко.

— Мисс Келли, — донесся до нее голос Слоан, — вы понимаете, открытие какого масштаба мы совершили?

— С трудом. — Она через силу сумела оторвать взгляд от запыленных артефактов.

— А мне это удалось, — изрекла девушка. — И я со всей ответственностью заявляю: мы сделали величайшее археологическое открытие в истории человечества.

Нора судорожно сглотнула и открыла рот, пытаясь ответить. Однако язык отказался ей повиноваться, и она ограничилась простым кивком.

Двенадцать часов спустя город Квивира погрузился в тень. Вечернее солнце бросало на долину последние косые лучи. Нора устало прислонилась к древней стене возле места, названного ими со Слоан планетарием. Никогда прежде она не чувствовала себя такой выжатой. Неподалеку раздавались возбужденные голоса других участников экспедиции, многократно повторенные и искаженные горным эхом. Благодаря веревочной лестнице и системе страховки, организованной дочерью профессора, подъем на скалу теперь не вызывал особых затруднений. Основной лагерь группа разбила внизу, в тополиной роще, и отсюда Нора могла видеть поднимающуюся над костром струйку дыма. Рядом темнел серый прямоугольник складного обеденного стола. В честь грандиозного события повар намеревался закатить грандиозное же угощение — медальоны из дичи под кислым соусом. А его обещание выставить к ужину две бутылки «Шато Петрю» повергло всех в шок. Минувший день стал самым длинным и насыщенным в ее жизни, с усталым равнодушием подумала Нора. «День, вобравший века» — кажется, так говорил Говард Картер о своем открытии гробницы Тутанхамона. А ведь они еще даже не переступили порога Великой кивы. Она сама настояла на необходимости отложить данное событие до тех пор, пока экспедиция не закончит предварительных исследований и не появится возможность оценить хотя бы примерный объем работ.

В течение всего долгого дня Нора постоянно ловила себя на том, что выискивает следы рук, обуви или производимых раскопок — любые признаки, свидетельствующие о посещении Падригом Келли забытого города. Впрочем, она прекрасно понимала — ветер и дожди давным-давно их уничтожили. К тому же отец, оказавшись здесь, подобно самой Норе, охваченной чувством благоговейного восторга, вряд ли позволил бы себе осквернить древние стены какой-нибудь надписью. Участники экспедиции показались из-за башни. Слоан шла последней. Свайр и Смитбэк направились прямиком к начальнице экспедиции. Ковбой тяжело опустился на землю, щеки его горели от усталости под темным слоем загара. Смитбэку ни при каких обстоятельствах не изменяла его обычная болтливость.

— Потрясающе! — Голос его казался особенно резким и пронзительным среди царящего в скалах безмолвия. — Вот это находка так находка! По сравнению с этим городом гробница старины Тута — сущая безделица.

Услышав собственное мнение, озвученное чужими устами, Нора испытала неожиданный приступ досады.

— Вы знаете, я провернул кое-какую работенку для Музея естественной истории в Нью-Йорке, — продолжал неугомонный журналист. — Так вот, вся их коллекция в сравнение не идет с одним каким-нибудь здешним закутком. Богом клянусь, здесь больше всякой всячины, чем во всех музеях мира. Когда мой агент узнает об этом, он просто с ума сойдет и…