Во время одной из таких остановок в очередном трактире, Арман с Эмильенной, традиционно изображающие из себя супружескую пару буржуа, направляющихся к побережью, стали невольными свидетелями отвратительной сцены. В трактир, казавшийся довольно спокойным и приличным, ввалились трое подвыпивших мужчин. Прибывшие явно чувствовали за собой право вести себя шумно и нагло, и трактирщик, почтенный полный человек преклонных лет, не только не урезонивал их буйство, но, напротив, всячески старался угодить бесцеремонным гостям. Незаметно понаблюдав немного за дебоширами, Арман пришел к выводу, что это местные представители якобинского клуба, которые держат в страхе всех мало-мальски респектабельных жителей городка.

Пока Ламерти размышлял, стоит ли им с Эмильенной уйти, чтобы лишний раз не рисковать быть узнанными, в трактир вошла девушка – хорошенькая, пухленькая, рыженькая простушка. Арман проводил вошедшую глазами, и Эмили неожиданно поймала себя на мысли, что ей не нравится, когда Ламерти так вот заинтересованно смотрит на другую женщину.

Впрочем, Арман не один заинтересовался девицей. Ее приход не оставил равнодушным ни одного мужчину в трактире, и все они старались привлечь к себе ее внимание. Проходя мимо столов, девица мило кокетничала с завсегдатаями заведения. «Малышка Николетта, рыжая Николь», – слышалось из разных концов зала. Естественно, республиканская троица тоже проявила бурный интерес к очаровательной Николетте.

– Иди к нам, малютка, – позвал один из них. – Мы угостим тебя добрым вином… за счет заведения. Правда, трактирщик?

Эти слова были встречены взрывом хохота со стороны его товарищей и кислой миной хозяина трактира.

– Вот еще! – Николь скорчила гримаску, которая ничуть не испортила ее личико, с рассыпанными по нему веснушками. – Меня тут много кто готов угостить, а вас, судари, я не знаю, а потому, не в обиду, предпочту компанию старых друзей.

– Так давай подружимся, рыженькая! – предложил второй нарушитель спокойствия. Чтобы подкрепить свое предложение делом, он направился в сторону девушки нетвердым шагом.

Николь довольно быстро сообразила, какой оборот может принять дело. Поняли это и ее многочисленные поклонники, однако, почему-то никто не спешил вмешаться и доказать свою дружбу. Николетта фыркнула и повернулась к выходу, но пьяный якобинец догнал ее и схватил за руку.

– Куда спешишь, красавица? – он поволок упирающуюся девушку к своему столу под дружные возгласы товарищей. – Выпей с нами. Я – Филипп, а это Карл и Людовик.

Ламерти резанули слух имена королей, взятые простолюдинами явно в насмешку, а Эмильенна вообще наблюдала за этой сценой ни жива ни мертва. В этот момент к ним подошел трактирщик, и наклонившись к Арману, быстро зашептал.

– Вы бы, мсье, уходили поскорее отсюда и жену бы свою увели. Негоже приличной даме на такие вещи смотреть.

Очевидно, что даже в костюмах зажиточных горожан молодые люди выглядели наиболее респектабельными посетителями заведения и потому хозяин озаботился прежде всего их душевным покоем. Никому другому он не дал подобного совета. Впрочем, он не предложил Арману вернуть деньги за заказ, который еще не был готов. Добропорядочность трактирщика прекрасно уживалась с расчетливостью. Ламерти счел данный совет очень своевременным и быстро поднялся из-за стола.

– Пойдем, Эмильенна! – он говорил резким и приказным тоном.

Тем временем, «ухаживания» дебоширов за Николеттой становились все более откровенными. Девушка порывалась уйти, но ее все время удерживали за столом силой. Кое-кто из посетителей заторопился к выходу, другие отворачивались и усиленно делали вид, что происходящее их не касается. Кто-то негодующе ворчал, но очень тихо, скорее, чтобы показать возмущение происходящим себе и соседям, но никак не для того, чтобы быть услышанным виновниками скандала.

– Неужели вы уйдете? – возмутилась Эмили на предложение Армана.

– Еще как! – подтвердил тот. – И если вы немедленно не последуете за мной, то я, без всяких церемоний, заброшу вас на плечо и выволоку отсюда.

– Я никуда не пойду! – Эмильенна вцепилась в столешницу. Ее упрямое желание остаться было сопоставимо со страстным желанием бедняжки Николетты уйти.

– Хотите досмотреть зрелище до конца? – Ламерти безжалостно оторвал ее побелевшие пальцы от стола. – Даже если хотите, я вам не позволю. И так на нас уже глазеют не меньше, чем на этих ублюдков.

Арман говорил тихо и зло, поведение Эмильенны бесило его. Несмотря на сопротивление спутницы, он практически выволок ее на улицу.

– Пустите меня! – Эмили в свою очередь тоже была очень зла на него. – Если вы не желаете вести себя, как мужчина, я сама пойду туда!

– Зачем? – устало вопросил Ламерти, продолжая удерживать вырывающуюся девушку. – Чтобы разделить участь этой дурехи?

– Да разве вы можете понять?! – презрительно скривила лицо Эмили. – Конечно, вам плевать на то, что творят эти выродки! Вы ведь и сами были готовы поступить со мной подобным образом.

– Эмили, не вынуждайте меня оскорблять ваши невинные уши объяснением разницы между вами и этой…

– Да нет никакой разницы! Она не знатного рода и не богата, но она такая же девушка.

– Эмильенна, не будьте дурой! – Арман взорвался. – Уж поверьте, чести и добродетели этой сельской нимфы ничто не угрожает по одной простой причине – она раньше рассталась со своей невинностью, чем вы – со своими куклами. То что для вас было бы погибелью, для созданий, подобных ей – досадная неприятность, не более того.

Несколько мгновений девушка молчала, словно обдумывая услышанное, и вдруг неожиданно выскользнула из рук Ламерти и упала перед ним на колени.

– Арман, умоляю вас, спасите ее!

Вид Эмильенны, склонившейся к его ногам, поразил и растрогал молодого человека, но он решил не показывать этого.

– И ради чего я должен рисковать своей и вашей безопасностью и свободой? – Ламерти склонился, чтобы поднять девушку. Не то чтобы ему не хотелось продлить столь редкий момент, но немногочисленные прохожие стали останавливаться и оборачиваться на странную пару.

– Ради меня! – Эмильенна, хоть и поднятая с колен, продолжала стоять с молитвенно сложенными руками.

– Ради вас, я должен бы перебросить вас через седло и увезти как можно дальше отсюда, – этот умоляющий взгляд одновременно бесил и умилял Армана. Он был почти готов уступить, но для порядка продолжал спорить.

– Если вы заступитесь за эту несчастную, то я стану вашей женой сегодня же вечером! – Эмили, казалось, сама испугалась произнесенных слов.

– Хм, – Ламерти выглядел озадаченным, но довольным. – А вы умеете убеждать. Стойте здесь и ни при каких обстоятельствах не заходите внутрь, чтобы там не происходило. Это ясно? Если что-то случится – кричите! Главное, не вздумайте геройствовать.

Напутствовав девушку таким образом, Арман положил руку на эфес шпаги и толкнул дверь в трактир. Перед тем, как войти внутрь, он обернулся к Эмильенне. Взглянув на на нее, он демонстративно закатил глаза и покачал головой. Этим молодой человек выразил, что думает о женщинах вообще, и о своей невесте, в частности.