Дом сердобольной крестьянки оказался недалеко. Он был похож на ее наряд. Вроде как дороже и красивее, чем у других, но в то же время, старее и грязнее. Впрочем, теперь Эмили было уже трудно удивить или шокировать неопрятностью или бедностью жилья. В конце концов, она провела месяц в тюрьме. Хотя и не решилась бы с уверенностью утверждать, где хуже – там или в дешевых деревенских гостиницах.

Женщина, представившаяся, несмотря на отсутствие мужа, как мадам Кассель, предложила девушке еды – рыбную похлебку, кусок окорока и порядком зачерствевшие пирожки с яблоками. Эмильенна только при виде этого более чем скромного угощения, поняла, насколько она проголодалась. Девушка прямо набросилась на еду, не задумываясь о впечатлении, которое производит на хозяйку.

Покончив с трапезой, Эмили спросила мадам Кассель не укажет ли та ей дорогу к монастырю Святой Фелиции. Крестьянка ответила как-то неопределенно. Вскорости хозяйка объявила, что ей нужно отойти, а гостье предложила отдохнуть, ежели возникнет такое желание. В качестве постели была предложена лавка, забросанная какими-то протертыми и сальными покрывалами. Эмильенна не настолько хотела спать, чтобы прельстится подобным ложем, поэтому, оставшись одна, по-прежнему сидела за столом. Девушке было тоскливо, одиноко и скучно. Чтобы хоть как-то развеяться, она стала воображать, как примут ее в обители, что скажет мать Луция, сестра Агата, как сестра Беата встретит ее у монастырских ворот.

За этими мыслями девушка не заметила, что за окнами сгустились осенние сумерки, а в доме стало темно. Хозяйка все не возвращалась, где свечи Эмили понятия не имела, а даже если бы знала, не решилась бы взять без разрешения. Наконец у порога раздались шаги, слишком тяжелые для такой худощавой женщины, и дверь отворилась. В полумраке девушка не сразу поняла, что на пороге стоит вовсе не хозяйка, а мужчина. Нежданный гость шагнул в дом, распространяя запах спиртного и немытого тела. Он был крупным, с огромными ручищами и грубыми чертами лица.

– Надо же! – незнакомец осклабился, увидев молоденькую девушку. – А где ж мамаша Кассель? Ты, крошка, поди, из ее племянниц?

– Да, – Эмили решила отвечать предельно неопределенно. Возможно, лучше если этот мужлан примет ее за хозяйкину родственницу, но прямо заявлять об этом она не станет. Ее «да» могло относится к чему угодно. – Мадам Кассель нет дома. Я могу ей передать, что вы заходили.

– Да, я и сам ее тут подождать могу, – мужчина прошел в дом, не снимая башмаков и плюхнулся на лавку. – Тем более в такой-то компании. Как тебя звать, пташка? Раньше у мамаши Кассель таких красоток не бывало.

Эмили жутко испугалась, меньше всего ей хотелось остаться один на один с этим ужасным человеком, да еще и в полутемной комнате. Девушка мучительно размышляла, что ответить на его вопрос и стоит ли вообще отвечать, как на ее счастье за дверью снова раздались шаги, и на этот раз вошла хозяйка.

– Матье, – сразу признала она гостя. – Ты что-то рановато сегодня.

– А по мне, так как раз вовремя зашел, – мужлан снова осклабился, кивая в сторону Эмильенны, которая сидела ни жива ни мертва.

– Пойдем-ка, выйдем, потолковать нужно, – деловым тоном велела мамаша Кассель. Матье встал и пошел за ней.

После этого они довольно долго обсуждали что-то на пороге, разговаривая, впрочем, слишком тихо, чтобы Эмильенна могла что-то разобрать, кроме отдельных слов. Судя по интонациям, мужчина и женщина спорили, и никак не могли сговориться. Где-то через четверть часа, дверь наконец открылась и хозяйка вошла, к огромной досаде Эмили, в сопровождении давешнего посетителя.

– Ну вот, миленькая, – слащаво начала она, обращаясь к девушке. – Ты не поверишь, как чудно все уладилось! Ты ведь собиралась в монастырь Святой Фелиции? Видно, твоя святая о тебе позаботиться решила. Это Матье, он как раз в ту сторону едет по делам. Он тебя до самых ворот монастыря довезет и монашкам сдаст с рук на руки, в полной сохранности. Только тебе, ласточка, прямо сейчас в путь собираться надо, Матье всегда в ночь выезжает – дорога быстрее.

– Благодарю вас обоих, – голос Эмили прерывался от испуга, и она с трудом подбирала слова, чтобы не обидеть отказом хозяйку и не разозлить Матье. О том чтобы согласится не могло быть и речи. – Но я предпочту добираться сама, и днем. Я слишком устала, чтобы путешествовать на ночь глядя.

– А это ничего, миленькая, – ворковала мамаша Кассель, подходя к девушке. – Бояться тебе нечего. Матье, он вон какой сильный. С ним что днем, что ночью дорога безопасна. А что устала, тоже не беда. Вы ж не пешком пойдете, он тебя на своей повозке довезет, и поспать даже можешь дорогой.

После этих слов женщина довольно бесцеремонно вцепилась Эмили в локоть и подняв со стула, практически потащила к Матье, который все это время стоял молча, но довольно ухмыляясь.

– Я никуда не пойду! – девушка наконец вырвалась из цепких пальцев мамаши Кассель. – Либо я остаюсь у вас до утра, либо вы не получите плату, о которой мы условились.

Угроза удержать у себя гребень была последним козырем Эмили, однако, хозяйка довольно легко смирилась с упущенной выгодой.

– А, и ладно, голубка, – она беззаботно махнула рукой. – Не хочешь, так не отдавай. Считай, что я тебе по доброте душевной помогла. Ну, прощай, миленькая…

Матье грубо подхватил девушку под руку и буквально выволок из дома. Эмили упиралась как могла, но тот, казалось, даже не замечал ее попыток вырваться. Он просто тащил ее вперед, не обращая ни малейшего внимания на сопротивление. На улицах и так было мало народу, но те немногочисленные прохожие, что им попадались, либо пялились на странную парочку во все глаза, не предпринимая, однако, никаких попыток вмешаться, либо, наоборот, делали вид, что ничего странного не замечают. Тем временем, Матье утащил девушку подальше от обитаемых улиц, и остановился у полуразрушенных общественных амбаров.

– Ну что, краля, в монастырь собралась? – грубо хохотнул он.

– Вам-то какое дело? – огрызнулась в ответ Эмили. – Все равно вы меня туда везти не собираетесь.

– Может, и отвезу… потом, – было очевидно, что мужчина, уверенный в своей силе и беспомощности жертвы, играет с ней, как кошка с мышью. – Ты мне лучше скажи, красотка, зачем тебе в монастырь-то? Там монашки грехи замаливают, а у тебя, поди, и грехов-то нету. Или есть? – Матье хитро прищурился.

– Вы что отец-исповедник? – Эмильенна всегда наглела, когда ощущала, что терять в любом случае нечего. А данная ситуация представлялась ей как раз такой.

– Не, я по другой части, – мужлан осклабился. – А ты не похожа, на грешницу-то. Так что прежде, чем тебе в монашки подаваться, согрешить надо. А почему бы и не со мной? – и без того сальный взгляд крестьянина стал совсем уж откровенным и плотоядным.

−

С вашим участием я бы согласилась только на один грех…

– Это на какой же? – Матье выглядел чрезвычайно заинтересованным.