— Кекем-хатун, вставай!

Ирис так подпрыгнула на ложе. «Хатун»? Сроду к ней здесь так не обращались! Что случилось?

— Я только что от Капа-агасы, — продолжала Главная Смотрительница. — Радостная весть для тебя, Кекем! Ты замужем! Вчера сам султан подписал твой брачный договор…

Девушка до побеления костяшек вцепилась в край покрывала.

— … с уважаемым табибом Аслан-беем! О-о, какая честь для нашего гарема, какая честь для тебя! Султан намерен оказать уважение своему другу и сам передать тебя супругу, сегодня же, после полудня, так что времени на приготовления совсем мало. Мы с наставницами и с казначейшей займёмся приданым, пресветлая валиде сама будет проверять, чтобы оно было достойным такой невесты. А твоими сборами займутся Марджина с Нергиз. Они уже провожали посольских жён, у них есть опыт. Вставай, живо, к полудню должно быть всё готово!

— Да ведь ещё только светает… — растерянно пробормотала Ирис.

В голове у неё всё смешалось.

Она замужем? За эфенди Аслан-беем? О, Всевышний! Почему за ним? Почему он даже словом не обмолвился при вчерашней встрече? Да полно, не разыгрывает ли Злыдня? Впрочем, такими вещами не шутят. Достаточно посмотреть на Главную — и становится ясно, что всё так и есть…

— Ой-ой, — подскочила со своего тюфячка Нергиз. — Ой-ой, и впрямь, мало времени… Кекем, не разлёживайся, надо хорошенько расписать на бумаге, чтобы ничего не забыть, послать мальчиков за швеями, тканями и платьями, и браться за работу… Нуха-ханум, а как быть с драгоценностями? Ведь у Кекем пока почти ничего нет, а она должна выглядеть достойно, вы сами говорите!

— Драгоценности ей подарит муж, как и полагается. Подожди, не сбивай меня с мысли… Через час Кекем должна быть одета подобающе, и с закрытым лицом пройти на встречу с кади, он будет ожидать у Капа-агасы и объяснит ей обязанности и права замужней женщины, дабы она не наделала глупостей, оказавшись вне этих стен. Потом хамам… За это время должны прибыть свадебное платье и подарки от мужа, и вот тогда мы начнём обряжать жену по-настоящему… Уважаемый Аслан-бей распорядился устроить праздничное угощение, чтобы было, как на свадьбах почтенных горожан при проводах невесты, но, может статься, заберёт супругу сразу, так что — завтрак вам принесут сейчас, ешьте, как следует, потом может оказаться некогда, — единым духом выпалила Смотрительница. И как-то мягко добавила, в упор глядя на бывшую нерадивую подопечную, которую когда-то не очень жаловала: — Такая честь, Кекем, такая честь… Постарайся понять, какое счастье выпало на твою долю. Мы все любим и уважаем нашего табиба, и не только потому, что он друг Повелителя, а за его доброту, мудрость и отзывчивость. Будь ему хорошей и благонравной супругой, не доставляй ему огорчений.

Замедленно девушка кивнула.

— Самый первый подарок тебе от супруга — новое имя, — с придыханием добавила ханум. — Запомни: ты теперь — Ирис! Куда лучше, чем Кекем… Помни же: не будь неблагодарной!

И скрылась в дверях. Лишь Кизилка подскочил от пушечного хлопка запахнутых дверей и требовательно мявкнул: где всё-таки его молоко? И булка? Да женитесь вы там, сколько хотите, но не забывайте обо мне, рыженьком, маленьком и голодном! Мрррмяу!

— А как же я… без него?

Сморщив нос, прижав к груди пушистое, вякнувшее от возмущения тельце, Ирис собиралась зарыдать… но вдруг до неё дошло значение последних слов.

Эфенди назвал её «Ирис»!

Выходит, она теперь с полным правом может носить собственное имя, о котором раньше кроме неё знали-то сам табиб и нянюшка Мэг, да и та — старалась не упоминать, чтобы не оговориться случайно при посторонних… Ей вернули настоящее имя! Прощай, лягушачье кваканье «Ке-ке-ке-кем…»

— Сумасшедшая, как это — без него! — напустилась Нергиз. — Это же твой подарок! Твоя собственность! А эфенди вчера смотрел на него благосклонно, и гладил несколько раз, неужели он откажется взять Кизила в свой дом? Кот — умнейшее животное, чистоплотное и богобоязненное: он даже умывается, непременно повернувшись в сторону Мекки, будто намаз совершает. Так что не сомневайся, ему будут рады!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Помедлив, пересела ко всё ещё ошарашенной подруге, тревожно заглянула в глаза:

— Эй, ты как? Главное — не огорчайся. Это не самое худшее. Должно быть, эфенди сам за тебя похлопотал, когда узнал, что султан собирается выдать тебя за Ибрагим-пашу. Тот, хоть и герой, но, говорят, очень строгий; жёны боятся его, как огня.

— Ах, я понимаю…

Ирис робко улыбнулась.

— Я ж знала, что рано или поздно меня за кого-то отдадут. «Подарки» в общий гарем не возвращают. Пусть уж лучше… так. Аслан-бей — хороший человек, я от него только добро и видала. И не такой уж старый…

Тут она, конечно, немного покривила душой, и Нергиз это отлично поняла, но одобрительно закивала:

— А самое главное — ты будешь свободна, вот что! Когда захочешь — выйдешь из дому, пойдёшь за покупками на рынок или в лавки, наберёшь, чего душе угодно, зайдёшь в гости к нашим… к посольским жёнам… Представляешь? Говорят, свободные женщины любят встречаться, угощать друг друга, вести разговоры, вместе ходить в городской хамам. Ох, а какая, должно быть, у табиба библиотека… — Нергиз мечтательно улыбнулась, но спохватилась: это ведь должны быть не её мечты! — А наш табиб, он сам говорил, любит пешие прогулки, так ведь он и тебя может брать с собой, это очень престижно — мужчине в его годах появляться с молодой женой, пусть даже тебя не видно толком под паранджой и в карете. А вдруг он возьмёт тебя в какую-нибудь поездку? он ведь часто разъезжает… Представляешь? Ты побываешь в других городах, где столько интересного; может, даже поплаваешь на лодке или корабле… Ах, как я хочу побывать в открытом море! А мы-то видим отсюда всего лишь другой берег Босфора. Вот бы ещё послушать разговоры табиба с учёными людьми, хоть краешком уха… Как я тебе завидую! Ради такой свободы можно и замуж!

Ирис задумалась. И согласилась, правда, молча, потому что не привыкла ещё говорить подолгу.

Чему быть, тому не миновать. А замужество вдруг показалось не чем-то страшащим, пугающим, а широкой столбовой дорогой… на волю.

В её ещё неискушённой житейскими премудростями головке пока не укладывался сам факт, что оно, скорее всего, будет фиктивным. Нет, Ирис не останется неблагодарной, зря Нуха так… Она будет эфенди хорошей и верной женой. Образцовой. Послушной. Будет делать всё, что он прикажет; но ведь хороший человек не станет требовать от неё чего-то дурного, правда?