— Э-э… — только и выдавила Ирис.

И с уважением покосилась на мускулы чернокожего, разминающего ей икры.

Охранник?

Приставать всякая шваль?

Это немного спустило с небес на землю.

Мир, в который она рвалась, безусловно, прекрасен. Но и в нём нужно жить по особым правилам. И не забывать, что вокруг не только добрые табибы и грозные, готовые придти на помощь подруги…

— Я постараюсь, — сказала неуверенно. Трудно было свыкнуться с мыслью, что теперь она может кем-то распоряжаться, однако надо постигать науку управления людьми и домом, а она пока ничегошеньки не знает! Ирис поёжилась. Ну, ничего. Не сложнее, чем танцевать в свинцовых браслетах луноликой.

…Она немного волновалась из-за волос: ведь ей предстоит показаться перед всем миром — и вдруг стриженной! Хоть кудри и отрасли немного, хоть весь гарем и знает её историю, а всё же стыдно-то как… Но страхи оказались напрасны. Ей покрыли голову длинной пурпурной вуалью — в тон прекрасному платью, расшитому золотом и жемчугами, с широчайшими рукавами до самого пола. Вуаль опустили на лицо и прихватили сверху алмазным венцом, подарком Аслан-бея: меж двух бриллиантовых листьев возлежал, сияя, изумрудный шестилепестковый цветок, величиной с ладонь невесты, не меньше. Диадема была великолепна, как и сопутствующие ей ожерелье, тяжёлые серьги и, конечно, кольцо, традиционный свадебный подарок, над которым загрустила даже нубийка, припомнив, по-видимому, своё собственное.

— Прелестно, — одобрительно приговаривала Айлин, добровольно взявшая на себя обязанности старшей из подруг невесты. — Всё-таки, у девушки случается одна-единственная в жизни свадьба… Даже если и первая — такой уже не повторится. Прелестно. Ты, конечно, много пропустила, живя тут, но уважаемый Аслан-бей, похоже, задался целью устроить для тебя настоящий праздник. Одни его подарки незабываемы. Нет, вы посмотрите только на этого прохиндея!

Хмурый Кизилка, пятясь, тряс головой и одновременно тёрся шеей о ножку стола, пытаясь таким способом вынырнуть из драгоценного ошейника, который покусился на его свободу.

И снял-таки. И больше надеть не дался. Так и пришлось подругам по очереди держать его на руках всю церемонию обручения.

Так и сложилось, что Ирис не пришлось пережить ни сладостных ужасов сватовства, когда сердце девушки замирает в ожидании родительского решения, ни красивейшей «ночи хны» — этого своеобразного девичника, прощания с жизнью под родительским кровом, ни сидения перед гостями и любования целой горой подарков, растущей с подходом к жениху каждого нового гостя. (Только к жениху, потому что невеста по традиции скромно таилась в уголке, окружённая подругами, и на неё можно было лишь кидать украдкой взоры, да и то — искоса, чтобы не сглазить.) Не устраивалось трёхдневного празднества сперва в доме невесты, потом в доме жениха, с гуляниями, представлениями акробатов и певцов… Зато было угощение для всего гарема, где девушкам подавались исключительно сладости, в ознаменование будущей сладкой жизни новобрачных.

И уж точно, что на простую свадьбу не заявился бы сам Сиятельный, а тут — снизошёл во всём блеске славы и великолепия, в ослепительно белом кафтане, белой папахе, украшенной единственным пылающим, словно налитый кровью глаз, рубином,

А как хорош был жених, вернее — уже муж, ходжа Аслан-бей, в лазоревом кафтане, подхваченном широким шёлковым кушаком, в зелёной чалме, напоминающей всем о духовной его просветлённости, помолодевший лет на десять, не иначе… И, как истинный скромник, равнодушный к побрякушкам: из всех украшений лишь заткнутый за пояс старинный кинжал в серебряных ножнах, на большом пальце — серебряный родовой перстень, а на груди — простые янтарные чётки с числом бусин по количеству имён Аллаха, а именно девяносто девятью. Седая бородка, аккуратно подстриженная, придавала лицу необыкновенный шарм, а ничуть не выцветшие с возрастом карие глаза лучились такой добротой и любовью, что Ирис-Кекем ничуть не удивилась бы, узнав, какой дикой завистью ей сейчас завидует половина гарема, причём не только наложницы. Глядя на ту же Злыдню, умиротворённую и размякшую, можно было подумать, что Нуха-ханум — добрейшее и самое кроткое существо в подлунном мире…

«Вручение» супруги происходило на самой красивой лужайке гаремного сада, среди цветущих магнолий и буйствующих роз.

Приблизившись к невесте, Великий Хромец сделал невольное движение рукой, словно намеревался поднять покров «подарка» — и засмеялся.

— Забываю, что она уже чужая жена. — Повернулся к Аслан-бею. — Что ж, мой верный друг, отдаю тебе эту жемчужину, эту дивную розу из моего сада, бутон, только начавшийся распускаться. Пусть эта девушка подарит тебе немало счастливых минут, обогреет душу и ложе, заставит сильнее бежать кровь по жилам и пошлёт благоденствие и процветание в твой дом.

Порядок церемонии в гареме несколько отличался от светского обряда, но основные его вехи сохранялись. И одна из главнейших — обручение, которое, по идее, должно было состояться сразу после подписания брачного договора.

Султан сам, на правах старшего «родственника» бывшей одалиски, надел обручальное кольцо, украшенное мудрым словом из Корана, на средний палец правой руки Аслан-бея. И потянулся за рукой Ирис. Когда цепкие горячие пальцы коснулись её кисти, Ирис вздрогнула и едва не отстранилась, с трудом сдержавшись.

Потому что вновь прозвучало в ушах:

«Запомни, подруга, хорошенько запомни…»

Тогда, одевая её, Марджина слишком уж пристально вглядывалась куда-то ей за спину. Потом отослала Нергиз за каким-то редким гребнем — только он, видите ли, как следует удержит короткие волосы! — а луноликую, с которой хитрить было невозможно, изыскано вежливо попросила оставить их буквально на минуту. Мол, есть у неё один девичий секрет, которым нужно поделиться.

«У тебя здесь…»

Полированный ноготь подруги упёрся в ямочку под затылком Ирис, прямо туда, где скрывался верхний позвонок.

«… три родинки ровным треугольником. Ты знаешь?»

Ирис в недоумении пожала плечами.

«Нет, откуда? Я же их не вижу…»

«Будь волосы длинные — ты их и в зеркале не разглядела бы. А сейчас хорошо видно, особенно когда тебя причёсываешь. А знаешь ли ты…»

Марджина втянула воздух через сомкнутые зубы.

«… что у Повелителя такой же знак? На том же месте. Достался от кого-то из предков, общих с его племянником».

Ирис зажмурилась.

«Со-овпадение…»

Ещё немного — и она вновь начнёт заикаться.

«Ну да. Совпадение, конечно. Только вот что, подруга… Захочешь меня навестить — приходи сюда не раньше, чем отрастут волосы. А ещё лучше — только после моих родин, тогда уж точно всё будет спрятано. Хромец таков: увидит угрозу своей династии — не пожалеет».

Помолчала. Погладила непослушные рыжие кудряшки.

«Ты — подруга. Сейчас и навсегда. А потому — мне плевать, кто ты на самом деле. Из Баязидов ты или нет, но об этом «совпадении» лучше никому не знать».