Шакал, ощерившись, схватил Блажку за горло. Она вырывалась, но он держал крепко, и они, спотыкаясь, пересекли маленькую комнату. Блажка ударила Шакала по лицу, и у него в зубах вспыхнула боль. Следующий ее удар он перехватил, а потом пнул по ноге, так что она потеряла равновесие. Падая, она ухватила его за волосы и увлекла за собой. Хотя он упал бы все равно, не желая выпускать ее шеи. Его пальцы все глубже впивались в стальные мышцы сопротивляющейся Блажки, он чувствовал ее учащающееся биение сердце. Шакал сосредоточился на нем – жаждая почувствовать, как оно сначала замедлится, а затем прекратится вовсе.

Они повалились на пол.

Терпя ее кулаки, Шакал душил Блажку обеими руками. Затем удары прекратились, и Блажка обхватила ногами его талию, сбросив с себя мощным крученым движением. Они перекатились, и она очутилась сверху, немедленно заехав ему кулаком в челюсть. Сквозь тупую боль Шакал почувствовал, что она отползла от него. И пока Блажка еще не поднялась на ноги, он вцепился ей в волосы. Второй рукой обхватив ее за талию, откинулся назад и потянул ее вниз. Когда оба оказались лицом к потолку, Шакал отпустил ее волосы и обхватил шею сгибом руки. Она вертела головой у его ключицы, но когда он надавил сильнее – прекратила извиваться.

Сквозь короткие сдавленные выдохи Блажки вдруг послышались новые звуки, а сама она слегка содрогалась.

Она смеялась.

Шакал почувствовал, как она крутанула бедрами, прижимаясь к нему ягодицами, привлекая его внимание к причине своей внезапной веселости. У Шакала под штанами, под давлением Блажкиного тела стало твердо.

Должно быть, он ослабил хватку, и смех Блажки необузданно вырвался наружу. Шакал убрал руку с ее горла и, чтобы заглушить этот звук, зажал ей рот ладонью. Одной рукой он ощутил ее радостное дыхание, а вторая, осознал он, лежала на судорожно извивающихся мышцах ее живота, и он осязал ее гладкую, взволнованную кожу. Блажка приподняла бедро, слегка отстранившись от его промежности. Шакал попытался схватить ее и притянуть обратно, но она отвела его руку своей, а потом просунула ее в разгоряченную щель между их телами, чтобы распустить завязки его штанов, но не смогла.

Она раздосадовано убрала его руку от своего рта и уселась ему на живот. Затем стала расшнуровывать Шакалу штаны, но он помешал ее стараниям. Тогда затененные ямочки над ее задом заставили его скользнуть вниз и прижать ее к своему лицу. Он услышал, как у нее перехватило дыхание, когда они соприкоснулись языками. Она была сладко-соленой на вкус, с примесью кожаного запаха от седла. Блажка, должно быть, оставила его штаны, потому что Шакал почувствовал, как его член стал еще тверже, наполовину высвободившись, но шнурки больно впивались в плоть. Но ему было не до того – он был поглощен, жадно впитывая ее.

Из-за двери донесся голос, Шакал едва его слышал. По-видимому, кто-то услышал шум и теперь спрашивал, что у Блажки случилось.

– Иди на хрен! – рявкнула она в ответ, и сквозь ее притворный гнев вырвался легкий смешок.

Шакала охватило наслаждение, когда она устроилась на нем так, что он едва мог дышать. Блажка дала ему упоенно исследовать себя, а потом овладела своим наслаждением и стала тереться о его язык, пока у нее не задрожали бедра.

Теплая, опьяняющая тяжесть исчезла. Постель была рядом, и Блажка поднялась ровно настолько, чтобы тут же упасть на одеяло. Шакал быстро вскочил на ноги и, поворачиваясь, рванул свои шнурки. Блажка полулежала на кровати, опершись на локти и приподняв одно колено. Шакал уже спустил штаны до бедер, когда она обхватила голенью его поясницу и потянула к своим раздвинутым ногам. Затем протянула руку и ухватила его за достоинство, оттянув, пока его член не восстал над телом навстречу ей. Падая на нее, Шакал оперся на вытянутые руки, прижавшись лбом к Блажке, когда она ввела его внутрь. Из его горла вырвался низкий стон, и Блажка шикнула на него, а потом вместо ее стиснутых зубов он увидел на ее лице открытое выражение дикого восторга. Их взгляды встретились, и они слились не только телами, малый промежуток между которыми теперь наполняли остатки сдержанности длиной в целую жизнь. Когда Шакал вонзился в нее, Блажка дерзко встретила его взгляд, бросая вызов, как делала всегда, искушая его даже сейчас. Он нырнул в этот неодолимый, кипящий взгляд, в ловушку обнаженного, немигающего удовольствия, которое в нем отражалось. Они словно держались на одном свирепом дыхании, уплывающем между раскрытых губ, на расстоянии вытянутого друг от друга пальца.

Обхватив пальцами его шею, Блажка перекатила Шакала на спину. Он выскользнул из нее и раздраженно заскрежетал зубами, но Блажка быстро взяла его член в руку, удержав его в вертикальном положении, а сама опустилась ниже. Он повел бедрами, но она крепко схватила его за челюсть и покачала головой, и он затих. Балансируя на пальцах ног, Блажка приподнялась и опустилась. Ее руки были у него на груди, потом она положила их ему на колени и заскакала на нем с бо́льшим рвением. Блажка двигалась все быстрее, ни на миг его не выпуская, идеально контролируя свое тело. Вскоре Шакал уже стискивал зубы, против своей воли жмурясь от блаженного давления в чреслах. Она не прикасалась к нему телом, только этим яростно скользящим жаром. В ушах у него бурлила кровь, и Шакал напрягся всем телом, приближаясь к финалу. Блажка в последний момент встала, и член Шакала, выпрыгнув, тяжело стукнулся о его кожу и горячо извергся ему на грудь, забрызгав заодно живот. Сквозь стиснутые зубы Шакал издал стон облегчения и досады.

Спустя несколько мгновений он сел и недовольно осмотрел себя, перепачканного из-за Блажки. Она стояла у изножья кровати и ухмылялась, склонив голову набок.

– Так тебе и надо за все ночи с той шлюхой, – проговорила она хрипло, сняв свою рубашку и бросив ему. – Вытрись. Тебе надо выезжать.

Вытерев себя, Шакал встал, и на него сразу нахлынула боль, прежде сдерживаемая гневом и похотью. Жгли раны, исполосовавшие его тело, некоторые вновь открылись и закровоточили. Лицо саднило после удара Блажки, ныл и член – той тупой болью, какая всегда наступает после секса. Теперь он вдруг увидел, что тело Блажки тоже покрывали раны. В слабом свете были видны синяки у нее на ребрах, над глазом – порез, а сломанный и вправленный нос весь распух. Но все это не было делом его рук. Это были памятные подарки от Овса.

– Просто скажи мне зачем, Блажка.

Оба услышали в его голосе мольбу. Он думал, Блажка посмеется над этим, но она, к его удивлению, шагнула к нему, будто хотела коснуться рукой его лица. Это намерение было едва заметным, таким легким, что, возможно, Шакалу вовсе показалось. Но вместо этого она вынула его кинжал из косяка и протянула ему.

– Ты думаешь, я сделала это, чтобы насолить тебе, – ответила она твердо. – Это не так. Я сделала это, чтобы спасти копыто. Если думаешь, что я лгу, возьми это и вырежи мое сердце.

Шакал открыл дверь. Его взгляд упал на оружие в ее протянутой руке.

– Оставь себе. Предложи этот выбор Овсу… если он очнется.

И, повернувшись, вышел из комнаты.

У ворот тоннеля Шакала и Синицу ждала только одна фигура. В темноте непринужденно стоял широкий силуэт в тюрбане.