«Смотри, сама природа празднует с тобой и освещает твой путь. Каждым лепестком и своим светом. Ступай же, не боясь. Шаг за шагом…», — так говорил отец. И она никогда не забудет этих слов.

Трин прошла немного вперёд, затем сворачивая с основной дороги, как и велел Яр. Густая тень здесь укрывала землю. Невысокое дерево шемшеля склоняло изогнутые ветви так, словно пыталось спрятать могильный камень от посторонних взглядов. Но Трин заметила его. Разве могло быть иначе? Она подошла ближе, и протянула руку, сметая со светлого камня яркие лепестки. Ничем не примечательный, лишь несколько слов, высеченных и сейчас едва читаемых. Трин провела по ним пальцами, ощущая неглубокие бороздки. «Храбрые сердцем — бессмертны».

Верно. Они будут бессмертны в памяти тех, кем любимы. И Калваг — брат Яра, начертавший эти слова, был прав. Трин снова опустила ладонь на прохладный камень.

— Я вернулась. Я иду домой. Сегодня я иду домой. Это лучший подарок, который можно получить в день своего рождения. Благодарю за него.

Прощаясь, Трин вернулась к дороге, где её ожидали. Поднявшись в седло, она позволила Яру вести их дальше, к горам, и таившемуся в дикой зелени лесов Томаринскому замку. Добрались лишь к вечеру. Заросшие плющом ворота открылись с усилием, впуская путников. Дорога почти скрылась под зелёным травяным ковром. Росшие и у замка яльмары добавляли свои краски, осыпаясь и шелестя листвой на ветру.

Встретил их только старик — управляющий. Такой древний, что походил на беспокойный дух, со всклокоченными седыми волосами и бородой, да бесформенными одеждами. К тому же оказался туговат на оба уха, и Яру выпала незавидная участь — объяснять, кто они и зачем явились. И от объяснений этих птицы снимались с деревьев, испуганно уносясь прочь. Хельга только качала головой, поглаживая шею своей лошади, и не думая помогать другу. Оставляя томаринца кричать на деда и жарко жестикулировать при этом, Трин и Кристиан вошли в замок.

В нижнем зале горел камин, видимо растопленный управляющим. Старый седой пёс грелся у огня. Завидев гостей, он едва приподнял голову с лап, тихо гавкнул, посчитал, что исполнил свой долг и вновь улёгся.

Кристиан взял Трин за руку, и повёл к лестнице, понимаясь на второй этаж замка. Закат золотил окна, рисуя тени на полу и стенах. Тихо… Как в зачарованной обители, ждавшей, когда явится тот, кто снимет заклятье забвенья. Этот дом оживёт. Непременно. Трин клялась себе в этом. Кристиан не позволил Яру вернуться к разбойникам, поскольку публично «выкупил» его под собственную ответственность. Но и не собирался держать при себе, зная свободолюбие томаринца. Кто лучше сгодится на роль хранителя замка? И любимый лес рядом…

Замечая в одном из залов выход на широкую террасу, Трин увлекла за собой Кристиана. Стоило толкнуть створки дверей, как тёплый вечерний ветер ворвался в зал, колыхая шторы. Каменный пол террасы так же был усыпан лепестками, и Трин прошлась по ним, подходя к ограждению. Громкий голос брата был слышен на всю округу. Надо отметить тот факт, что не тише отвечал ему и управляющий. Хельга же занялась тем, что оживляла засохший плющ, оплетавший светлые стены башен замка. Вир, отведя лошадей к конюшне, решил составить компанию рыжей разбойнице, широко ухмыляясь и протягивая сорванный где-то по дороге цветок.

В следующий же момент получил кулаком под рёбра от Яра, велевшего идти и развлекать лошадей. Наблюдая за происходящим внизу, Кристиан привлёк Трин к себе, заключая в объятья.

— Кажется, тихо здесь уже не будет, — усмехнулся он.

— Здесь и так слишком долго было тихо, — ответила она, умолкая, когда Кристиан коснулся губ поцелуем.

Дорогой отец, мама… — мысленно обратилась Трин. — Там, в объятиях светлейшей Лейны, вы наблюдаете за мной. Я знаю. Так разделите же мою радость. Сегодня рядом со мной любимый муж, брат. Те, кто стали моей семьёй, разделяя горечь и радость. Плечо к плечу. Сердцем к сердцу. И ваша дочь счастлива, поскольку любима. Поскольку может быть самой собой, идти за своей мечтой и никогда не смиряться. Самой вершить свою судьбу. Это и есть счастье — знать, кто ты есть.

Впереди долгий путь. И он только начинается…

День выдался тёплым, солнечным. Пожалуй, даже жарким. Манили к себе тенью и прохладой каменные беседки, обвитые плющом. Но сейчас до них не добраться. Пришлось оставить кланкеи, и выстроиться на одной из тренировочных площадок перед центральным зданием корпуса боевого факультета.

Неподалёку возвышались потемневшие от времени статуи — воины, опираясь на свои каменные мечи. Как уже удалось узнать, они являлись самыми старыми артефактами в академии, и служили для обеспечения безопасности, разграничивая места проведения тренировок. Подчиняясь командам преподавателей, статуи передвигались по границам площадок на нужное расстояние, активируя щит.

Занятия только начались, и едва завершилось распределение по группам. Первый курс… Предстояло узнать и открыть для себя ещё столько… Это волновало и пугало. Но не больше, чем призрачное чудовище, выхаживавшее перед ними, и сверкавшее алыми глазами. Мараг ощерился, и ударил длинным хвостом по камням, которыми была мощена площадка.

Мальчишки, а их было шестеро, замерли, настороженно следя за действиями духа. Да и не только духа, но и за преподавателем, которому вверили их группу. Можно считать за честь, попасть под кураторство одного из лучших стихийников Арда. Но приходилось смириться и со всеми теми страшными слухами, которые так щедро распространялись старшими курсами. Огненная ведьма — так звали шёпотом единственную преподавательницу — женщину на боевом факультете.

— Говорят, что она бессмертна и родилась из пламени, — тихо прошептал кто-то из мальчишек на ухо своему товарищу. — А все томаринские разбойники её слушаются. Потому как боятся.

— Да сказки всё это, — пробормотал второй.

— Ага, сказки… Видишь шрам на виске? Он остался напоминанием о легендарной битве под Хатэйром. При той второй попытке вердианцев вновь развязать войну. Огненная ведьма уничтожала их тысячами на границе королевства.

— Прям так и тысячами?

— Угу. За что и была награждена королём.

— Тише…

Шёпот прервался, когда преподаватель остановилась перед ними, неожиданно улыбаясь и упирая кулаки в бока. Длинные волосы женщины были собраны в косу, действительно открывая взглядам первокурсников небольшой тёмный шрам на лбу у виска. Вовсе не изнывая от жары, она где-то бросила куртку, сейчас оставаясь в простой рубашке. Что вызывало несомненную зависть у подопечных, маявшихся в полной форме.

— Я — Трин Рэйван, — зазвучал её мелодичный голос. — Преподаватель боевой магии группы огнетворцев. А также ваш куратор, нянька и самое страшное проклятие… Всё, так сказать, зависит от вашей усердности.

Отблеск пламени на мгновение отразился в глазах Трин, и первокурсники принялись переминаться с ноги на ногу, в растерянности поглядывая на стихийницу.

— Думай. Чувствуй. Действуй, — твёрдо проговорила Трин, повторяя слова своего учителя, звучавшие когда-то для неё в первый день обучения. — Таков девиз вашего факультета. Это то, что каждый из вас должен повторять, как молитву. Как первое из заклинаний. Выжечь на своём сердце, подобно рунам, которые нанесёте на боевой тонукан. Судьба привела вас сюда. И судьба благоволит храбрым. Но Герой лишь тот, кто велик сердцем. Помните это, как и ответственность за силу, что вложена в ваши руки. Ибо отвага без чести — что дикий зверь, сорванный с цепи…