Она отвернулась к монитору и продолжила остервенело стучать по клавиатуре, больше не обращая на меня никакого внимания. Но уходить я не собиралась, пусть и не спала всю ночь.

— Вась, что стоишь тенью отца Гамлета?! — не оборачиваясь, рявкнула Соколовская. — Не тяни кота за подробности! Выкладывай! Случилось что?

— Ага! Но я бы не тут хотела поговорить.

— Десять минут. Займи лучше переговорку, если там никого нет.

Я молча кивнула и поплелась в дальний конец ньюсрума, где есть три тесных коморки, гордо именуемых переговорными. На самом деле я рада, что Виолетта отправила меня именно сюда, а не в кабинет к Жоре, где часто выясняли отношения, сплетничали, радовались успешным материалам, но чаще всего получали по шее и шли обратно работать.

Я осмотрелась, взгляд скользнул по собственному отражению в окне, и руки сами потянулись к телефону. Включила камеру и ужаснулась — неудивительно, что Виолетта хотела меня обратно домой отправить. Вид и в самом деле болезненный. Глаза опухшие, нос красный, но это совсем не от простуды. Виолетта ошиблась, но скоро правду узнает.

Хотя… может, надо все-таки потянуть время?! До сих пор не уверена, что поступаю правильно. Я все еще колебалась и, когда Виолетта зашла в комнату, все еще прокручивала в голове разные варианты.

— Что с тобой? — Начальница устало плюхнулась на стул. — Сначала пишешь в шесть утра, что не можешь пойти на прессуху «Буяна», потому что заболела, а вечером маячишь перед глазами еле живая. Вась?

Виолетта выглядела замученной и раздраженной. Да, не вовремя я решила поговорить…

— Я… просто плохо с утра себя чувствовала, но сейчас готова работать. Я только это и хотела сказать. Вот!

Соколовская лишь хмыкнула, скрестила руки на груди и недоверчиво посмотрела на меня.

— Вчера у тебя было свидание, — безапелляционно сказала она, а у меня внутри что-то оборвалось. Неужели нас кто-то видел и уже все знают? — Утром ты меня будишь эсэмэской, что заболела. Вид у тебя и правда нездоровый. На первый взгляд. Ты ревела, что ли, всю ночь?

Я молчала. Мысленно давала себе подзатыльники за то, что пришла сейчас на работу вся на эмоциях.

— Кощей? — Слово как удар хлыста прозвучало в тишине, и я затравленно посмотрела на Виолетту. — Что он сделал? Вась!

В голосе Соколовской зазвучала неподдельная тревога, и до меня с запозданием дошло, что она волнуется. За меня.

— Ничего, он ничего не сделал. — Я была не в том состоянии, чтобы врать. — С чего ты так решила?

— У тебя же с ним было свидание, верно? Да можешь и не отвечать! — Она махнула на меня рукой и посмотрела в окно. — Это интервью? Он что-то хотел за него? На тебе лица нет, Вась!

Да при мне мое лицо! Бледное только и опухшее. От слез. Сейчас, боюсь, тоже зареву.

— Я больше не смогу писать о «Буяне» и всем, что с ним связано. Ну и о Бессмертном, само собой.

Брови Виолетты медленно поползли вверх, у нее даже рот чуть-чуть приоткрылся.

— С чего это?!

— Конфликт интересов, — старательно выговорила я, как будто эти слова могут меня от чего-то защитить. Не защитили.

— Какой еще конфликт?! Он тебе угрожал? Я не понимаю…

— Он мне встречаться предложил, — тихо проговорила я, в надежде, что Виолетта не услышит. Но слух у нее оказался отменным.

— Встречаться? — Вся богатая мимика Соколовской кричала только одно: «Не верю!»

— Да, встречаться! — уже с вызовом повторила я. — Так, как делают нормальные люди, когда нравятся друг другу. Но личное нельзя смешивать с профессиональным. Поэтому пусть Ваня и дальше ведет «Буян» или кто другой.

Виолетта ничего не говорила, ее взгляд блуждал по бежевой стене переговорной, хотя там не было ничего интересного.

— Это он сказал? Чтобы ты больше не совала нос в его дела?

— Да.

— А невеста?

— Сказал, что нет ее.

Виолетта одарила меня снисходительным взглядом.

— И чего ты хочешь?

— Я хочу работать! Очень! — Голос срывался, я сильно нервничала, но останавливаться было уже поздно. — Но ведь столько есть других интересных тем, не связанных с…

— Ты это кого сейчас убеждаешь? Меня или себя? — Виолетта пожала плечами и внимательно посмотрела мне прямо в глаза. В ее взгляде было то, что я больше всего боялась увидеть, — разочарование. — Жаль, я думала, из тебя будет толк.

— Ну зачем так?! Я же не отказываюсь…

— У тебя был шанс, отличный шанс, но ты им не воспользовалась. Кощей придет и уйдет, а ты так и будешь бегать затыкать дыры? В тебе амбиций оказалось меньше, чем у Смольской.

— Не хочу строить свою карьеру за счет него, — как можно тверже произнесла я и посмотрела Вите прямо в глаза. — Ты ведь сама осуждала тех, кто спит с ньюсмейкерами ради информации! Мне надо было делать вид, что ничего у нас с ним нет, и таскать в редакцию эксклюзивы?

— Жора бы не отказался.

— А ты?

— Я не верю в сказки, Василиса. И не верю, что ты сейчас поступаешь правильно. Ваши отношения, если, конечно, ты ничего не напутала, могут привести к неожиданным последствиям. Уверена, ты этого не понимаешь.

Я молчала. На душе было тошно. Но хоть с работы не выгоняют. Вроде как.

— Ну, значит, так и решим. «Буяном» ты больше не занимаешься. Не удивляйся, если не будешь знать о редакционных планах в отношении Бессмертного.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Господи, прямо как в тылу врага!

— Пожалуйста! Ты сама скажешь Жоре? Я бы не хотела, чтобы все-все знали в редакции.

— Я трепать языком не буду, — отрезала Виолетта. — Архангельский тоже. Но ты сама прекрасно должна понимать, в тайне такое сохранить сложно. Хотя… водил же всех за нос Кощей со своей невестой. Уверена, что ее нет?

— Уверена.

— А в том, что правильно поступаешь?

Я не стала отвечать, не потому, что не знала ответа, а потому, что это никого не касается. Даже Виолетту, которая на этот раз оказалась не на моей стороне.