Когда сирота вернулась в Бургштайн, Раиса принесла ей денег, но девушка строго сказала:

– Спасибо, больше не хочу тебя грабить, буду жить на свои заработки.

Как Раиса ни уговаривала девушку, та упорно твердила:

– Сама справлюсь.

И действительно, она открыла ателье. Где Рика раздобыла средства, Раиса не знала. Увы, пошивочное предприятие прогорело в два счета. Но Рика не впала в отчаяние, спустя короткое время она начала шить сумки.

Роберт беспокоился о дочери, подсылал к ней экономку, но дизайнер говорила:

– У меня все о’кей!

Незадолго до кончины Волкова Рика позвонила Рае и заплакала:

– Тетя, я попала в беду, давай встретимся!

Экономка бросилась на зов. Едва она вошла в прихожую Рики, как та кинулась ей на шею со словами:

– Меня хотят выселить из дома, отнять его, могут даже убить.

– Кто это затеял? – спросила экономка.

Рика провела ее в гостиную и рассказала правду.

Девушке очень хотелось самостоятельности. Поэтому она обратилась к Арине Федосеевой, пронырливой бабенке, которая давала деньги в долг под проценты. Барыга охотно ссудила Рике большую сумму, девушка занялась одеждой, но дело не пошло. Дурочка во второй раз поехала к ушлой бабенке, та согласилась снова субсидировать неудачливую бизнесвумен, но предупредила:

– Сумму со всеми процентами вернешь в декабре.

Рика пообещала расплатиться и начала шить сумки, которые на удивление хорошо продавались.

Первого декабря Арина позвонила должнице и поинтересовалась:

– Как наши дела?

– Здорово! – воскликнула Рика. – Мне предложили сделать подиумную коллекцию.

– Значит, ты расплатишься? – спросила Федосеева. – Напоминаю: за тобой миллион долларов.

Арина не поверила своим ушам:

– Не может быть! Я брала намного меньше!

– Ну почему всегда одно и то же? – процедила Арина. – Вечно люди забывают о процентах.

– У меня столько нет, – сказала Рика.

– Не моя печаль, – отрезала Федосеева, – если не вернешь долг в срок, к тебе приедут парни, перепишешь на меня свой дом.

Девушка начала ее умолять, но «черная» банкирша не дрогнула. Похоже, она давно привыкла к чужим слезам, поэтому объявила:

– Двадцать третье декабря – последний срок. Ищи бабки, или встретишь Рождество на улице.

Рая так перепугалась, что не отругала Рику за глупость, а воскликнула:

– Успокойся, я все улажу!

– У тебя есть свободный миллион? – мрачно улыбнулась Рика.

– Нет, но я знаю, где его взять! – пообещала экономка и полетела к Роберту.

Почти все мужчины имеют заначку. У издателя тоже был счет, о котором ничего не знала жена. Робби действовал быстро. Он узнал паспортные данные Федосеевой и открыл на ее имя счет.

– Завтра передам тебе кредитку, отнесешь Рике, – сказал он Раисе, – та вручит ее гадюке и вздохнет с облегчением.

Экономка рискнула дать ему совет:

– Неразумно оформлять операцию через банк. Вдруг кто заинтересуется, почему вы отдали огромную сумму Арине?

Волков возразил:

– Наоборот! Очень неразумно отдавать мерзавке наличные. Она потом скажет, что ничего не получала. А так у Рики на руках будут документы. И, знаешь, мне все надоело!

– Что? – удивилась Рая.

Хозяин тяжело вздохнул:

– Забудь. Депрессия накатила, я задумался о возрасте. Совсем старым стал! Иди, занимайся своими делами.

Рая ушла в недоумении. Роберт никогда не отличался меланхолическим нравом. Наоборот, он всегда был в тонусе, несмотря на возраст, назвать Робби пожилым человеком язык ни у кого не поворачивался. В последний год издатель стал очень следить за собой, сел на диету, регулярно занимался фитнесом, сбросил вес и помолодел лет на пятнадцать.

На следующий день Волков уехал в банк, но назад не вернулся, умер на пороге ресторана.

– Издатель знал, что к дому Рики можно пройти через «Шпикачку»? – спросила я.

– Да, – кивнула экономка, – я рассказывала ему про любезность управляющего ресторана. Похоже, Григорию нравится Рика, раз он позволил ей пользоваться коридором. Очень уж неприятный район расположен в квартале за рестораном. Я всякий раз, когда там бывала, ощущала спиной недобрые взгляды его жителей. Спасибо Грише, благодаря ему Рика не ходила каждый день мимо подростков-бандитов.

– Похоже, вы не знаете о покупке нового холодильника, который установила Вероника Григорьевна, – вздохнула я.

– Зачем мне это знать? – не поняла Рая.

– Почему Роберт решил сам отдать дочери кредитку? – задал вопрос Вальтер. – Он хранил тайну ее рождения, неужели решил открыться Рике?

– Наверное, – прошептала Рая, – не знаю.

Шеф полиции ткнул в нее пальцем.

– Ты должна была мне все рассказать!

– Это не моя тайна, – всхлипнула Раиса, – и ты обязан молчать! Нельзя, чтобы до Ольги дошла правда. Роберт ее оберегал, он ни слова не сказал жене о болезни, которой страдал в последнее время.

– Но ты знала о недуге хозяина? – скорей утвердительно, чем вопросительно сказала я.

Раиса съежилась:

– У Роберта появились язвы на ногах. Он простыни пачкал, и я заподозрила неладное. Затем нашла у хозяина в ванной антибиотики, болеутоляющее, пустой стерильный контейнер для сдачи мочи и поняла… ну… догадалась… Роберт подцепил от какой-то шлюхи заразу. Кстати, он завел себе отдельные тарелку, чашку с ложкой, пояснив:

– Вот, стал брезгливым. Хочу пользоваться исключительно своей посудой.

Борис и Оля над ним подшучивали, но я поняла, что к чему.

– Язвы! – осенило меня. – Вероятно, Роберт заклеивал их пластырем?

– Похоже на то, – подтвердила Рая, – у него в мусоре в последнее время лежали пустые упаковки от него.

– Ты сама убираешь в доме? – запоздало удивилась я. – А чем занимается горничная?

– Я забочусь о комнатах Оли и Роберта, девчонка моет спальню Бориса, гостевые и прочие помещения, – пояснила экономка.

– Старый дом использовал Робби! – воскликнула я. – На полу, около унитаза, я заметила кусок окровавленного пластыря. Наверное, он хотел его выбросить, да промахнулся. Издатель имел любовницу, встречался с ней тайно. Изменил своему правилу искать проституток за пределами города. Хотя что-то не складывается. Роберт полагал, что подцепил венерическое заболевание, странную разновидность сифилиса. Неужели он продолжал спать с женщиной?