когда в дверях моего офиса появился Ноэль, на его красивом лице появилась самодовольная улыбка.

— Сынок, — поздоровался он. — Я считаю, что пришло время для следующего этапа.

— Ты о твоем генеральном плане? — Я спросил без интонации. Слова могли быть саркастическими или искренними, но если я говорил пустым тоном, Ноэль всегда был готов выразить мои намерения самому.

Я сосредоточился на цифрах на экране, а не на отце, когда он сидел на подлокотнике красного кожаного кресла перед моим столом, но на периферии я заметил, что его улыбка в тот день была особенно искривлена, как в мультфильме у злодея.

Предчувствие играло в моих позвонках, как клавиши пианино.

— Думаю, ради обеих наших выгод. Девушка Говард готова выйти замуж, и я верю, что ты именно тот человек, который сможет сделать это.

Меня не удивило его заявление. Мартин Говард, Ноэль и Шервуд прижали Агату Говард к моим рукам, как только я уронил нож после кастрации Саймона Вентворта. Это было понятно. Она была красивой и знатной, но, более того, Говарды были одной из самых династических семей Ордена, как и Дэвенпорты. Это был политический брак, заключенный на небесах тайного общества.

— Правда? — вежливо спросил я, когда в моем почтовом ящике появилось письмо от Уиллы Перси с пометкой «Вечеринка на Неделе моды Bulgari».

Мое сердце резко билось о дверь моей грудной клетки, беспокойное и дикое перед лицом возможной информации о моей бывшей жене. Уилла и Дженсон держали меня в курсе событий Козимы через ее работу с St. Aubyn, якобы рассказывая о ее жизни, потому что она была лицом дома моды, которым я владел, но не управлял.

Этого было недостаточно, чтобы удовлетворить мою острую потребность знать о ней все каждый день, но это было достаточно мягко, достаточно умно, чтобы проскользнуть мимо без предупреждения, потому что Орден никогда не думал глубоко проверять мои отношения с St. Aubyn.

Мой взгляд остановился на Ноэле, который терпеливо сидел, как кот, который ест канарейку.

— Она сейчас здесь, в холле, ждет, когда ты дашь ей войти. Я позволил О'Ши приготовить чайный сервиз. Вам с Агатой придется многое обсудить.

— Возможно, ты забыл, но технически я уже женат.

Я не забыл, никто из нас не забыл. Ноэль все еще следил за каждым моим шагом, выискивая слабость, которую я обнаружил в своих отношениях с Козимой, и я все еще неустанно работал каждый день, чтобы приблизиться к прекращению Ордена, чтобы я мог снова жить с ней как с женой.

— Черт возьми, мы можем аннулировать этот фиктивный брак, даже если бы у нас в заднем кармане не было архиепископа Кентерберийского. Ты не беспокойся об этом. Сосредоточься на Агате.

— Почему? — спросил я, наконец-то уделив отцу то внимание, которого он хотел.

Я откинулся на стуле, скрестил ноги и небрежно поправил запонки с гербом на запястьях. Они были слишком маленькими, чтобы прочитать надпись, но семейный девиз меня воодушевил, пока я сидел там и играл в самую грандиозную партию в шахматы, которую когда-либо играл против своего отца.

Non decor, deco.

Меня не ведут, я веду.

— Мартин владеет правами на порт Фалмут, и нам нужно обеспечить ему возможность доставки грузов из Африки. Незаконные поставки кровавых алмазов, в которые мой отец вложил большую часть своего состояния.

У него было все подготовлено — продавец, склад и способ направить деньги так, чтобы они оказались в его руках настолько чистыми, насколько это возможно.

Он был взволнован.

На самом деле, я уже много лет не видел своего отца таким взволнованным.

Это было хорошо. Мне нужно было, чтобы он отвлекся, пока я осторожно и неустанно работаю в тени. Он был проницательным, достойным противником, который всю мою жизнь побеждал меня. Мне нужно было, чтобы он отвлекся, и это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, потому что это было в высшей степени незаконно.

— Важно, — сказал я ему в ответ, потому что это было так, но не по тем причинам, которые он думал.

— Действительно. Он хочет укрепить наше партнерство браком. Ты знаешь, как это делается, сынок.

Я знал. Я знал лучше, чем большинство.

Но о женитьбе на Агате Говард не могло быть и речи, я даже не мог об этом думать. Она была диким фактором в моей тщательно спланированной долгой игре, и хотя мне не хотелось тратить на нее время, если она была в холе, готовая устроиться как хорошая маленькая леди, это было самое подходящее время, чтобы измерить ее пульс и подумать, как я могу ею отыграть.

Я выключил компьютер, как всегда делал, на случай, если у Ноэля возникнет желание шпионить и каким-то образом пройти мимо моей сложной системы безопасности, а затем вылез из кресла.

— Я пойду к ней, но не жди, что я буду радоваться союзу, — вежливо сказал я отцу, застегивая пуговицу на пиджаке. — Если она чем-то похожа на других британских дам, то она будет скучной девчонкой.

Ноэль засмеялся, хлопнув меня по спине, когда я прошел мимо него, как если бы мы были старыми друзьями, пьющими скотч в лондонском джентльменском клубе.

— Для этого и нужны рабы, мой мальчик.

Я поборола желание сбросить тяжесть его руки на своем плече и прошла через дверь, не обращая внимания на его комментарий.

— Горжусь тобой, сынок, — сказал он достаточно громко, чтобы я мог услышать это в коридоре.

Когда-то, очень давно, эти слова были бы дороже золота.

Теперь единственной вещью, которая была для меня дороже золота, была итальянка по имени Козима, которая очаровала меня так же сильно, как волшебница Цирцея.

В какой-то момент Риддик пошел за мной в ногу по длинному коридору, который, словно позвоночник, прорезал центр дома. Теперь он оставался рядом со мной, ближе, чем раньше. Я не был уверен, было ли это потому, что я никогда не доверял ему свои секреты до исчезновения моей жены, и он почувствовал еще большее желание охранять меня теперь, когда я признал нашу дружбу, или это потому, что мы вошли с тех пор появился новый, еще более темный и опасный мир, и он знал, что бдительность всегда имеет первостепенное значение, чтобы выбраться из этой трудной ситуации живым.

В любом случае он проводил меня в гостиную, где Агата ждала за закрытой бело-золотой дверью.

— Что мы о ней знаем? — спросил я, глядя на замысловатую работу сусальным золотом, которая вилась над дверью, как виноградные лозы. Я уже знал достаточно, но Риддик был источником моей информации, колодцем, в который другие