мне. Ты можешь перестать беспокоиться. Я в порядке, — сказала я с нетерпеливым раздражением, бросив тушь обратно в косметичку, распушив волосы, а затем вышла из ванной с телефоном в руке, чтобы одеться на день.

Утро началось так, как не было уже много лет: тело Александра сплелось с моим, его тяжелый вес успокаивающе давил на мой торс, его дыхание трепало волосы на моем виске. Я беззастенчиво наблюдала за ним, пока похоть, возникшая между моими ногами, не заставила меня провести языком по его мягкому спящему рту. Действуя осторожно и медленно, я пробралась вниз по его длинному, широкому торсу, целуя края его V-образной фигуры, проводя языком по квадратным вырезам его живота, проводя носом по четкой струйке волос, ведущей от его груди до паха, где я вдохнула опьяняющий сладко-соленый мускус.

Только когда мой язык скользнул по его твердеющему члену, Александр проснулся с глубоким гортанным стоном. В следующую секунду его руки вцепились в мои волосы, его бедра дернулись вверх, пронзая мой рот горячим скольжением его члена.

Я стонала рядом с ним, наслаждаясь вкусом его разгоряченной плоти, соленой жидкостью на его кончике, над которой я работала, вращая языком и сильно потягивая губы. Поначалу он держался неподвижно, настолько неподвижно, что я забеспокоилась, что не доставляю ему удовольствие. Но когда я подняла глаза сквозь ресницы, чтобы посмотреть на него, его глаза потемнели от мрачного удовольствия.

— Я радую вас, Мастер? — спросила я, нуждаясь в подтверждении, дрожа от напряжения.

Он лениво моргнул и убрал руки с моих волос, чтобы скрестить их за головой. У меня потекли слюнки над головкой его члена, когда я изучала, как выпирают его мышцы под всей этой золотой кожей, пучки льняных волос под массивными руками и как напрягается его пресс, когда я дергаю его член. Струйка влаги потекла по моему бедру, и я извивалась, а глаза Ксана следили за тем, как моя задница покачивалась в воздухе.

— У тебя все хорошо, Topolina, — похвалил он мягко, как недовольный начальник. — Но если ты не заставишь меня кончить в ближайшие две минуты, мне придется тебя наказать.

Мои соски сжались так сильно, что я чувствовала тяжесть каждого удара пульса в набухшей груди.

Я начала работать.

Язык кружился, руки двигались и скручивались, горло старалось принять его длинный, толстый член глубоко внутрь, где я могла бы сомкнуть губы вокруг его основания и сосать так сильно, что у меня заболел рот.

— Тридцать секунд. — Голос Александра пронзил мою чувствительную кожу болью кнута. В его словах не было ни пауз, ни хрипоты, которая выдавала бы, насколько хорошо я его обслуживаю.

Его бесстрастность действовала на меня как катализатор, зажигая мою и без того пылающую плоть пламенем от такой сильной похоти, что я тряслась от нее. Мои бедра тряслись в воздухе в поисках любого трения, когда я снова прижала рот к его пульсирующей плоти.

— Замолчи, — приказал он. — Если ты будешь хорошо себя вести, мне не придется зажимать твою киску и шлепать тебя, пока ты не заплачешь по мне.

Я захныкала, проследив толстую вену вверх по его члену, а затем сомкнула губы над головкой, чтобы сильно пососать.

Поток преякулята скопился у меня во рту. Я лакала его, как кошка — сливки, настолько жадная до большего, что непристойно стонала и издавала мрачные, влажные, сосущие звуки в поисках большего.

Внезапно Александр схватил меня под грудью, поднял наверх и перевернул спиной на кровать, чтобы он мог оседлать мою грудную клетку. Я задыхалась, когда его вес стабилизировался, его горячие яйца скопились между моей грудью, и он так сильно ударил своим членом по моему лицу, что оно мгновенно стало ярко-пурпурно-красным.

— Хочешь спермы от своего господина? — потребовал он голосом, похожим на гравий под шинами.

Я вздрогнула и приоткрыла влажные губы, язык жаждал еще раз попробовать его семя.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

— Должен ли я кончить на эту чертовски великолепную грудь? — спросил он, протягивая руку вниз, чтобы размять одну грудь, а затем провел большим пальцем по моей нижней губе. — Или во влажный, горячий рот?

— Рот, пожалуйста, Мастер, — умоляла я, вздымая бедра и корчась от потребности, пробегающей по моему телу.

Я была в отчаянии, наполненная избытком энергии, не имеющей выхода. Одно прикосновение к моей киске, и я взорвусь.

Даже вид, как Ксан навис надо мной, как викинг, грабящий свою женскую добычу, заставил мою киску сжаться так туго, что я задавалась вопросом, будет ли этого достаточно, чтобы довести меня до кульминации.

Раздался стук, стук, стук его кулака по его телу и резкий всплеск воздуха через оба наших открытых рта, а затем он застонал, подняв голову к небу, кадык застрял в его золотом горле, когда он застонал от скорого освобождения.

Я окинула взглядом его блестящую грудь и прижалась к его члену как раз вовремя, чтобы увидеть, как первая длинная нить его спермы выгнулась и приземлилась наполовину в мой ожидающий рот, наполовину на мою щеку. Рука, не лежащая на его члене, нашла мое горло и схватила его, когда он наклонил голову, наблюдая, как размазывает сперму по моему лицу.

Я подождала, пока он выдохнется, прежде чем слизать сперму с губ, а затем Ксан пальцем зачерпнул остатки и скормил мне.

Я хотела попросить об освобождении, но не сделала этого, потому что, что бы я ни говорила, сила была не во мне. И независимо от того, насколько я была сексуально разочарована, каждая часть меня любила это.

Ксан посмотрел на меня сверху вниз, приподняв мой подбородок так, что мы встретились глазами, и я прочитала абсолютную нежность на его лице.

— Я редко вижу сны, но когда это происходит, мне снятся две неизбежные вещи. Я мечтаю убить своего отца, но моя красавица, я мечтаю больше всего о тебе. — Его голос был мягким, как перышко, скользнувшее по моей щеке, и таким же завораживающе красивым. — Хотя это первый раз, когда сон о тебе не был кошмаром, потому что я знал, что когда проснусь, ты все еще будешь здесь.

— Ксан, — выдохнула я, вытаскивая руку из-под его ноги, чтобы обхватить его лицо. — Не заставляй меня плакать.

— Ты прекрасна, когда плачешь. На самом деле, ты самое прекрасное существо на этой земле, — торжественно заявил он. — Я в этом уверен.

Я опустила подбородок, провела его рукой по своей щеке и уткнулась в нее носом.

— Тогда мы подходим друг другу, потому что я никогда не видела мужчину более великолепного, чем ты.

Его улыбка была легкой и