— Назарчик, будешь плакать, тебя, вон, дядя заберет! — Она показала на Олега пальцем.

Мальчик заревел еще громче.

Кобзарь докурил до фильтра.

Бросил окурок себе под ноги. Посмотрел на заплаканного ребенка, которого бабуля пыталась поставить на ноги. Наклонился, поднял окурок, с подчеркнутой аккуратностью положил в урну.

Двинулся к ближайшему метро.

Думал — кинет, не придет.

В баре правда было мало народу и много громкой музыки. Олег занял столик в углу, но так, чтобы видеть вход. Когда заказывал, осознал: не просто будет пить пиво, а из маленького бокала. И вообще, это будет первый глоток алкоголя с тех пор, как он увидел Мэри.

От указанного времени прошло тридцать минут, потом — еще десять. Олег набрал номер, абонент оказался вне зоны. Сперва его охватила легкая паника, потом он собрался, сосредоточился. Точно Элис ничего не сказала, а телефон могла выключить по разным причинам. Так что он глотнул пива раз, потом второй.

С третьим глотком девушка вошла.

Выглядела она бесцветно. Вчера хотя бы выделялась красной курткой. Сейчас надела серую, под цвет погоды, еще и помятую. Из-под края куртки выглядывали джинсы, кроссовки видали лучшие времена. На голове — смешная вязаная шапочка с ушами, которую она стянула, как только заметила Кобзаря. Прошла, села напротив, бросила головной убор на стол.

— Ты меня достал.

— Не бурчи. Ты же приехала.

— Иначе не отстанешь. Пива хочу. Вот такого. — Она ткнула в его кружку.

Кобзарь щелкнул пальцами, привлекая внимание бармена, показал на свое пиво, чтобы не перекрикивать музыку. Элис тем временем сняла куртку. Под ней оказался мешковатый белый свитер.

— Что с Машкой?

— Убили.

— Так и знала.

— Я понял по вчерашней твоей реакции. Ты же чувствовала — что-то не так. Потому и подыграла мне.

— Если бы удалось выбраться из Украины, было бы лучше.

— Почему же тогда послушала меня?

— Могло быть хуже, — объяснила она легко. — Когда уже дают возможность не попасть под раздачу, но точно знаешь — раздача на носу, лучше выбрать меньшее зло.

— Умница.

— Стараюсь. Я так из дома бежала, прошлой зимой. Из Дебальцева я, на город плюнули и растерли. — Теперь она не произносила, а выплевывала слова. — До последнего не хотели выходить. Думали пересидеть, а там уже кто победит, под тем и будем. Но как арта начала лупить прямой наводкой, стало до задницы, с чьей стороны насыпают. Училась там, в техникуме, еще до войны поступила. Родители далеко, на той стороне, — махнула она рукой. — Короче, через фронт убегать хуже, чем в вашу сторону. Договорились за какие-то бешеные бабки с водителем маршрутки, собирались прорываться ночью. Кто знал, что за то время фронт вот так выгнется? — Рука начертила в воздухе змею. — Остановили в поле. Мужик, который вез, попробовал права качать. Застрелили. Мы, пассажиры, веером кто куда… Я без денег, без документов… Угадай, чем платила на трассе, когда добиралась до Харькова.

— Все ясно.

— Ничего тебе не ясно! — Элис порывисто подалась вперед. — Не надо мне больше таких замесов! Я не тебе вчера помогала, а себе! Видишь, теперь все сначала.

Она замолчала, когда принесли пиво. Сделала жадный глоток.

— С девками вчера стресс снимали. Тяжко немного.

— Тебя спрашивали про Мэри. Почему открестилась от нее?

— Потому! — Элис отодвинула кружку в сторону. — Хорошая она была. Дурная только. Тоже мне, в ее положении целку включать… Сама себе проблем наделала. Знать ничего не хочу!

— Но ведь ты что-то знаешь.

Элис пожевала губами.

— Тут не курят вроде.

— Потом перекурим.

Кобзарь подвинул ближе сумку, вытащил белый конверт.

— Сколько тут осталось — не знаю. Было две штуки баксов. Не считаю, отдаю тебе все. Не знаю, на что потратишь. Только это твой шанс. Поживешь пока. Будешь мудрой, значит, продержишься, пока с подпиской не решится. Держать вас на привязи долго никто не собирается, поверь мне.

— И что? — Она не сводила глаз с конверта.

— Скоро уляжется. Будешь иметь возможность уехать из Киева. Денег немного, согласен. Но пересидеть в провинции хватит. Кто знает, вдруг понравится, корни пустишь.

— Это ж не просто так.

— Расскажи про Мэри. Про дочку ее, Анну. Каких проблем она наделала. Ты жила у нее, я знаю. Было все хорошо, но внезапно разбежались. Почему?

Элис потянулась к конверту. Олег накрыл его рукой, прижал.

— Как ты достал, — выдохнула она, взяла кружку, глотнула. — Встретилась с тобой, чтоб самой разобраться и понять, чем мне все может угрожать.

— Все?

— Ну тебя! — Ладонь ее хлопнула по столу. — С Мэри я случайно познакомилась. Ну, не так чтоб совсем, но… Мы же, кто сбежал оттуда, друг за друга как-то держимся. Вылезают контакты всякие. В прошлом мае я перебралась из Харькова в Киев. Тут подружка одна зацепилась, официанткой в какой-то забегаловке. Это не совсем для меня. Ну, зато контакт хороший. Слово за слово — знакомит с Машкой Запорожец. Откуда они знаются — не спрашивала, мне какое дело. Она тогда на Мэри не откликалась, это потом уже… А! — Элис прогнала невидимую муху. — Позвала пожить у себя. Одна с ребенком, дочка от какого-то богатого папика, которого чужим показывать нельзя. Он снимал Машке с малой нормальную квартиру, подбрасывал денег. Моя задача — помогать. Ну что-то типа домработницы. Я тогда, знаешь, от всей этой грязи приморилась. Хотелось нормально пожить, чтоб без напряга, как говорят, в тепле, в добре. Договорились мы. Условие одно: когда папик наведывается, чтобы меня не было и близко. Отправляла с ребенком гулять. Час, два, когда как.

— То есть папик не возражал?

— Ему по ходу все равно. Не в нем дело.

— А в ком?

— Ты можешь нормально слушать и не сбивать? — Олег кивнул, но Элис наморщила нос. — Все равно сбил… Ну, какое-то время все шло ровно. В сентябре или октябре, скорее всего, в конце прошлого сентября Маша вдруг говорит: папику перестало нравиться, что со мной кто-то живет. Думал, это временно, на какое-то время. А я, вишь, прижилась. Не выгоняла она, просто посоветовала пойти в одну контору благотворительную. Будто ее опекун, как она его называла, каким-то боком к ней причастен.

— «Ольвия»?

— Просила ж! Раз знаешь все — я пошла!

— Извини. — Кобзарь прекрасно понимал, что девушка никуда не пойдет.

— Вот так. — Элис выпила еще пива, ее понемногу отпускало. — Я туда пошла. Не соврала Машка, записали данные, денег немножко дали, мальчик такой симпатичный фотку сделал. Пообещали предлагать резюме везде, где нужна работа. И правда, уже через десять дней был звонок. Пригласили на встречу. Будто бы работа, жилье, удобный график. Чтобы долго не думал, вербовали в бордель.