более внимательном рассмотрении я обнаружила — веточка росла прямо из стены. Точнее из обоев, на которых было изображено ещё множество ей подобных. Стоило мне приблизиться, как они тоже зашевелились и, осторожно ощупывая своими усиками поверхность, принялись расползаться в разные стороны.

— Ого! — не зная, что еще на это сказать, и даже отступив на пару шагов назад от неожиданности, воскликнула я.

— Не бойся. Это они так на твою магию реагируют. Из-за меня здесь все ею пропитано.

— Хочешь сказать, мы… — начала, но запнулась, стараясь подобрать подходящее слово. Так его и не найдя, сказала первое, что пришло в голову: — …фоним?

— Что-то вроде этого, — насмешливо отозвался Лур, тут же переключив мое внимание на другую не менее любопытную вещь: — Глянь сюда. Что ты видишь?

— Обычный ковер, — проследив за тем, куда он теперь указывал, отозвалась я.

— Уверена? Присмотрись.

И правда, с виду обычный ворсовый покров при близком рассмотрении оказался травой. Точь-в-точь как та, по которой я ещё совсем недавно ходила босиком.

— Это невероятно, — пробормотала и, не удержавшись, присела на корточки, чтобы провести по поверхности изучаемого мной предмета рукой.

— Если он тебе понравился, я знаю, от чего ты точно будешь в восторге, — самоуверенно заявил мужчина.

— В таком случае удиви меня, — уже предчувствуя новую порцию волшебства, с вызовом отозвалась я, выпрямляясь.

— Смотри внимательно, — явно довольный тем, какой эффект на меня производила его комната, отозвался Лур, присаживаясь в кресло рядом с кроватью и протягивая руку к одиноко стоявшей на небольшом круглом столике статуэтке.

В комнате становилось все темнее, отчего мне пришлось приблизиться практически вплотную, чтобы лучше разглядеть, что именно это была за вещица. Ей оказалась небольшая птичка, сидевшая на усеянной цветами ветке. Обычная фарфоровая фигурка. Была, пока не начала чирикать, а потом и вовсе взмахнула крыльями и, сделав пару кругов по комнате, уселась мне на плечо.

— Невероятно, — повернув голову, чтобы получше рассмотреть, для кого стала насестом, пробормотала я.

— Даже не сомневался, что тебе понравится, — поднимаясь со своего места и подходя ближе, произнес Луррел.

— Твоя магия способна оживлять неодушевленные предметы, — сказала, решив — если произнесу вслух, мне будет легче в это поверить, но куда там.

— Наша магия, Алиса. Наша, — поправил меня мужчина. — И это только малая часть того, на что мы в действительности способны. Дарить, отнимать и создавать жизнь буквально из ничего. Еще одна черта смешанных союзов светлых и темных фейри.

— Потрясающе, — пробормотала, все же осмелившись поднять руку, чтобы дотронуться до скачущей из стороны в сторону на моем плече птички. — Мы правда так могущественны?

— Правда. При том, что нам еще много чего неизвестно. Сегодня уже редко кто решается на эксперименты с магической материей, так как это очень опасно. Можно легко выгореть и таким образом потерять свою силу навсегда. Но когда-то давно благодаря именно таким вот импровизациям мы частично и создали этот мир.

— Спасибо, — пораженная всем услышанным, да и увиденным тоже, произнесла шепотом, чтобы не спугнуть ненароком присмиревшее и довольно нахохлившееся от поглаживаний существо на себе.

— За что?

— Ты даришь мне сказку. И она прекрасна, — не лукавя, призналась я.

— Всегда пожалуйста, Алиса. Но как тебе, наверное, хорошо известно, у всего есть своя цена, — подняв руку и принявшись медленно расстегивать свой пиджак, произнес Лурел.

— Да, и какая же твоя? — не совсем понимая, к чему он клонит, поинтересовалась в ответ.

— Потанцуй со мной. О большем не смею даже просить, — отбросив в сторону первую снятую им вещь и ослабив ворот рубашки, отозвался собеседник.

— Как мы это сделаем? — полюбопытствовала я. — Женщину в танце ведет мужчина. Но если ты ко мне прикоснешься…

— Не со мной, а с Глюком, — уверенно прозвучало в ответ, и тут до меня дошло: Лур изначально не планировал ограничиться одним лишь пиджаком, твердо вознамерившись снять с себя ровно столько, сколько и в прошлый раз. Догадавшись, чего он добивался, плотно стиснула губы, чтобы сдержать улыбку, но, кажется, у меня так ничего и не получилось. Теперь же, не зная, куда себя деть, чтобы откровенно не таращиться на устроившего мне очередной стриптиз мужчину, повернула голову в сторону сидевшей на плече птички, которую продолжала аккуратно поглаживать по головке. Но как ни старалась, взгляд то и дело возвращался к Луррелу, уже справившемуся к этому моменту с передними пуговицами и теперь не спеша расстегивающему манжеты.

— Если что, смотреть не воспрещается, — игриво произнес Ворти, когда мои попытки тайно полюбоваться его идеальной фигурой таки оказались замечены.

— Ты играешь нечестно, — попыталась оправдаться я.

— Ты тоже, пытаясь скрыть от меня то, чего в действительности хочешь.

— Я просто пытаюсь не наделать глупостей, о которых потом могу пожалеть.

— У тебя получается, — услышала неожиданную похвалу, от которой вновь не смогла не улыбнуться.

А тем временем Лур уже избавился от рубашки, которую так мучительно долго (во всяком случае, для меня) снимал. Устроившись на краю кровати и подогнув под себя ноги, он принял уже хорошо знакомую мне позу. Несколько минут, в течение которых я даже моргнуть лишний раз боялась, чтобы ненароком ничего не пропустить, и… Оказалось, в прошлый раз мне удалось разглядеть далеко не все. И как, спрашивается, умудрилась не заметить татуировок? Да ещё и при дневном свете. Очевидно, едва заметный днем серый узор, покрывающий мужские плечи и грудь, можно было увидеть, только когда рисунок начинал светиться. А сделал он это, чтобы выпустить из себя блестящие частички, тут же принявшиеся кружиться высоким узким смерчем примерно в метре от Луррела, стремительно приобретая хорошо знакомые мне очертания. Несколько мгновений, и передо мной уже стоял Глюк. Пораженная всем только что увиденным, я завороженно наблюдала за его приближением. От наваждения очнулась, только когда он сделал резкий взмах рукой почти у самого моего лица, чем беспардонно напугал и согнал птицу с моего плеча. Чуть покружив по комнате, продолжая недовольно чирикать, крошка вернулась на свою фарфоровую веточку, приняла первоначальную позу, после чего замолкла и замерла.

— Она только временно может быть живой? — спросила я и на удивление получила отрицательное мотание головой.

Поманив за собой к столу, Глюк взял мою руку и положил ее поверх своей на фарфоровую фигурку. Мгновение — и ту моментально окружило желтовато-синее сияние. Еще пара секунд, и птица вновь ожила, взмахнула крыльями и снова принялась метаться по комнате. Только, как мне показалось, теперь уже в поисках выхода.

— Можно, я ее выпущу? — предложила, вопросительно взглянув на магическое воплощение Луррела. Получив разрешение в качестве теперь уже кивка, подошла к окну и открыла его