Своим наблюдением Ленайра, конечно же, ни с кем не делилась.

Задумавшись, девушка не сразу сообразила, что профессор обращается именно к ней.

– Да, профессор? – вскинулась Ленайра.

Батильда Даршоп сердито поджала губы, но делать замечаний не стала. Ленайра была одной из лучших учениц, и потому некоторые моменты ей прощались. В конце концов, все мы люди, тем более после всего произошедшего.

– Я говорю, вот перед тобой лежит твой товарищ, – кивок на валяющийся на полу манекен. – Его ранили, и ему очень больно. Нужно срочно оказать помощь. – После этого Даршоп активировала манекен. Тот зашевелился, открыл рот и громко и мучительно застонал.

Студенты малость побледнели и торопливо отодвинулись в сторону. Ленайра нехотя приблизилась, глядя на рваную рану в боку манекена, истекающего кровью. Особенно раздражали стоны.

– Быстрее, Геррая.

– Простите, профессор, но мне нужно знать параметры раненого… иначе трудно рассчитать силы на расширенную диагностику.

Даршоп поджала губы. Действительная проблема – манекены все одного сложения, так проще их делать, но в некоторые моменты, как сейчас, это становилось неудобным. Она оглядела притихших студентов и выбрала одного. Махнула в его сторону.

– Вот он ваш товарищ, и он ранен.

Ленайра обернулась… узнала… прищурилась… кончики волос слегка побелели. Видела она этого типа, постоянно крутился около старшеклассников. В произошедшем его имя ни разу не всплыло, но девушка была уверена, что он с ними. Просто мелкая сошка.

Парень под взглядом девушки поежился, но тут же попытался взять себя в руки и даже изобразил презрительную улыбочку. Покосился по сторонам, обратил внимание, что на него уже никто не смотрит, и жестом изобразил, как состригает ее волосы.

Самоубийца… и инстинкт самосохранения атрофирован.

– Геррая! – рявкнула профессор, заметив, что девушка попыталась отойти от манекена.

Ленайра замерла. Посмотрела на парня… прищурилась… медленно перевела взгляд на кричащий манекен. Плавно развернулась и подошла к нему. Замерла.

– Быстрее, Геррая! Да что с тобой сегодня?

– Ничего такого, профессор. Просто я думаю, как ему эффективней… помочь. – Она неторопливо расстегнула сумочку на поясе, достала перчатки и принялась так же неторопливо их натягивать, улыбаясь каким-то своим мыслям. При этом температура в комнате постепенно опускалась.

Еще два шага… Ленайра подняла правую руку, а левой поправила застежку своей перчатки без пальцев. Вспыхнули руны на алюминиевых вставках.

– Ранение серьезное, – ровным голосом сообщила Ленайра. – Такое доставляет сильную боль раненому, и потому малейшее промедление с помощью может стать фатальным. В первую очередь нужно снять эту боль.

Девушка присела рядом с головой манекена и осторожно левой рукой поправила на ней волосы. В комнате воцарилась тишина. Такое при лечении не требовалось. И тут… Ни замаха, ни самого удара никто не видел, только вдруг резко запахло озоном, сверкнула короткая молния, а кулак девушки уже впечатался в пол, оставив в нем солидную вмятину… а то, что по пути в кровавую кашу разнесло голову манекена… сопутствующие повреждения.

В мертвой тишине Ленайра выпрямилась, оглядела ошарашенных студентов и остановила взгляд на разом побледневшем и утратившем всю спесь пареньке, которого профессор выбрала за образец. Улыбнулась… улыбка на устах и лед в глазах, вокруг закружились снежинки. И, не спуская с мертвенно-бледного парня взгляда, закончила:

– Помощь оказана, профессор Даршоп. Обезболивание проведено вместе с лечением. Ему теперь и не больно, и заболеть больше ничем не сможет.

– Кардинально, – несколько нервно отозвалась профессор, разглядывая последствия «лечения». Даже ее пробрало. – Но, похоже, я несколько неудачно выбрала объект для примера.

Профессор дурой отнюдь не была и прекрасно поняла подоплеку происходящего.

– Тем не менее, что бы там между вами ни происходило, это не дает вам право ломать школьный инвентарь.

Ленайра неторопливо обернулась.

– Надо было использовать в качестве цели не инвентарь?

– Так! Не надо передергивать мои слова! Геррая, после занятий придете и наведете здесь порядок – это будет вашим наказанием! Швабру и ведро возьмете в кладовке. Остатки манекена… Заморозить, я позже заберу. Поздравляю, сегодня вы дали начало собственной коллекции.

– Конечно, профессор.

– А послезавтра персональный зачет по всему пройденному материалу! И только попробуй не ответить хоть на один вопрос! А сейчас, – профессор глянула на часы в углу, – все вон. Занятия окончены.

Выбранный в качестве пособия парень выскочил из кабинета первым, а когда Ленайра вышла следом буквально спустя несколько секунд, в коридоре уже его не было.

– М-да, – оценила она скорость, прикидывая длину коридора. – Бразильская система, однако. – Хмыкнула, заметив непонимающие взгляды одноклассников, вышедших следом и услышавших ее последние слова. Улыбнулась им, отчего те торопливо сделали вид, что просто проходили мимо, а сейчас вот уже вообще уходят.

Оставшись одна, она улыбнулась уже вполне искренне, едва сдержавшись, чтобы не расхохотаться – услышь кто, и конец имиджу Ледяной Принцессы. Стянула перчатки и убрала в сумку.

– Ух, здорово! И настроение поднялось. Надо будет запомнить это средство. Что б еще придумать при следующей встрече? – Хмыкнув, Ленайра вернулась в кабинет за сумкой, сложила вещи и неторопливо двинулась на следующее занятие. О грядущем наказании она даже и не думала.

Естественно, о произошедшем уже к концу основных занятий говорила вся школа. Вариэн с некоторым удивлением разглядывал Ленайру, пока это не достало Тайрина – девушка взгляды приятеля привычно игнорировала.

– Есть что сказать – говори, а не демонстрируй свою фермерскую невоспитанность.

– Лучше моя фермерская невоспитанность, чем твое дворянское чванство.

– Между прочим, ты теперь тоже дворянин… хотя и младший.

– Вам заняться нечем? – Ленайра убрала тетрадь с записями, которые накидала на уроке, а сейчас проверяла, ничего ли не забыла важного.

– У меня просто есть интерес…

– Я уже помолвлена, Вариэн, и меня все устраивает.

Тайрин невежливо хрюкнул и торопливо зажал себе рот, чтобы не расхохотаться, глядя на лицо Вариэна, которое плавно принимало непередаваемое выражение… да еще и цвет поменяло на красный.

– Эх, принцесса, – наконец он справился с собой, бросая в сторону все еще посмеивающегося Тайрина сердитые взгляды. – Как вы можете быть такой жестокой? А я так надеялся…

– Вот видишь, я сама доброта – сразу все объяснила. А могла бы помучить.

Вместе с убийственно серьезным выражением лица, с которым девушка все это говорила, создавалось впечатление, что она обсуждает тему вполне искренне. Вариэн и Тайрин, уже успевшие узнать Ледяную Принцессу, знали, что она даже самые смешные истории рассказывает с той же интонацией и тем же выражением, с которым может отвечать урок или выражать недовольство. Но со стороны все казалось предельно серьезно, и Тайрин сейчас жалел, что их разговора никто не слышит. Дорого он дал бы, чтобы полюбоваться на непосвященных, услышавших их беседу.