Такое развитие событий поставило под угрозу весь пятиэтапный план Ельцина. Срочно были применены дипломатические коррективы, начались переговоры о предоставлении японским судам (по существу браконьерам) права промысла в наших территориальных водах. Беспрецедентный в истории случай! Оказывается, нарушай – и получишь право промысла.

Не менее важным и выгодным для японской стороны достижением является то, что в Токийской и Московской декларациях Россия отошла от своего всегда твердо отстаиваемого в прошлом принципа обеспечения государственной безопасности, который должен лежать в основе развития международных отношений во всех без исключения случаях и со всеми без исключения странами. Так, если в Декларации 1956 года и советско-японском Заявлении 1991 года положение о безопасности было главенствующим, то из Токийской и Московской деклараций оно бесследно исчезло. Вместо него было введено новое понятие законности, которое каждая сторона, естественно, может трактовать по-своему, что успешно и делает при попустительстве наших официальных органов японская сторона.

Что касается третьего этапа плана, то основой его исполнения стали безвизовый въезд на Южные Курилы японских граждан, заключение упомянутого Рыболовного соглашения 1998 года, оказание Японией различной гуманитарной помощи жителям островов, призывы российских властных структур к японским деловым кругам к инвестициям в этом регионе.

О том, как далеко зашел Кремль в этом направлении, свидетельствует упомянутое Рыболовное соглашение, на котором следует остановиться подробнее.

Подписанное Борисом Немцовым, в то время зампредом правительства РФ, в феврале 1998 года сроком на три года межправительственное Рыболовное соглашение является по своей антироссийской направленности уникальным.

Главное, что обращает на себя внимание, это фактически зафиксированный в нем отказ России от своих суверенных прав в своих территориальных водах в районе Южных Курил, то есть на своей территории.

Этот вывод прямо вытекает из текста Соглашения, где в первой статье сказано, что «стороны сотрудничают в целях осуществления промысла живых ресурсов японскими рыболовными судами в морском районе… у островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи, а также сохранения, рационального использования и воспроизведения живых ресурсов в этом морском районе». Получается, что мы сотрудничаем с иностранным государством, ведущим промысел в наших территориальных водах (то есть на нашей территории), а не разрешаем ему вести этот промысел за соответствующую плату, как это всегда бывает в подобных случаях (и о чем и идет речь в указанном Соглашении).

Более того, из формулировок статей 1 и 2 вытекает также, что японские рыбаки будут вести промысел в явочном порядке не в территориальных водах России, а в безымянном, никому не принадлежащем «морском районе», о государственной принадлежности которого не говорится ни слова. Исходя из такого подхода – фактического отказа России от своих прав в территориальных водах вокруг Южных Курил в пользу японских рыбаков, – любые другие государства могут также потребовать себе аналогичные «привилегии». И возражать России будет трудно.

Думали ли об этом официальные «дипрыбаки», давая согласие на включение в Соглашение подобных формулировок, и чем они при этом руководствовались? Знал ли об этом президент – гарант, по Конституции, территориальной целостности России?

Далее. В основном документе – собственно Соглашении – нет ни единого слова о контроле за ведением промысла японскими судами со стороны российских органов рыбоохраны и пограничников, равно как ничего не говорится о соблюдении японскими рыбаками наших законов и правил.

Иными словами, Япония как государство не берет на себя никаких официальных обязательств по этому ключевому вопросу.

Между тем в аналогичных соглашениях прошлых лет, в частности, Соглашениях о промысле морской капусты в районе Малой Курильской гряды 1963 и 1981 годов, было четко зафиксировано, что «японские рыбаки, занимающиеся промыслом морской капусты… должны соблюдать законы, постановления и правила Союза Советских Социалистических Республик, действующие в этом районе» (выделено нами). Это важнейшее положение, действовавшее свыше 30 лет, исчезло из Соглашения от 21 февраля 1998 года.

Кто из российских должностных лиц пошел на изъятие этого ключевого положения из директив нашей делегации на переговорах и как он это объяснил?

В результате подобных «дипломатических загогулин» мы фактически имеем дело с небывалым случаем, и это следует особо подчеркнуть, – предоставлением японским подданным в наших территориальных водах экстерриториального статуса, то есть неподчиненности их законам Российской Федерации в ее территориальном море, статуса с точки зрения современного международного права дискриминационного и в отношениях между государствами недопустимого.

По существу, это не что иное, как ползучая передача Японии морской территории России.

Однако и это еще не все.

В «Меморандуме о понимании» к Соглашению (документ, на основе которого осуществляется конкретное ежегодное «сотрудничество» между сторонами) на 1998 и 1999 годы и в «Руководстве по порядку промысла морских живых ресурсов японскими рыболовными судами» наряду с русскими употребляются японские географические названия, включая даже названия мысов. Как это понимать? Разве не известно российским авторам Соглашения (японским, безусловно, да), что географические названия являются одним из важнейших элементов, подтверждающих суверенитет государства над своей территорией, и уважающее себя государство никогда не допустит, чтобы принадлежащая ей территория в международном договоре обозначалась иностранными географическими названиями, пусть даже наряду с собственными?

Подобный подход к международному договору России не только является грубым нарушением Закона РФ «О наименовании географических объектов», предусматривающего использование в официальных документах только собственных географических названий. Он также закономерно вызывает еще один вопрос: у нас с Японией кондоминиум (совместное владение) над Южными Курилами? Или все же острова принадлежат России? Вопрос вновь без ответа.

Не менее важно и то обстоятельство, что присутствие в наших территориальных водах иностранных рыболовных судов, фактически неподконтрольных российским законам, непосредственно затрагивает и вопросы безопасности территории и проживающих на ней граждан. Нашей территории и наших граждан.

Вот какой документ приводится в Московской декларации как пример «плодотворного сотрудничества», который «высоко оценивают руководители обеих стран»!

Совершенно очевидно, что Японии здесь удалось добиться небывало выгодных для себя юридических формулировок – формулировок, о которых еще несколько лет назад они не могли и мечтать, создающих необходимую правовую базу, серьезно «размывающую» российский суверенитет над Южными Курилами, формулировок, создающих юридический прецедент, который в дальнейшем будет весомым аргументом на переговорах или, если понадобится, и в Международном суде. И возразить здесь что-либо нам опять будет весьма сложно.