– Очнись, Питер, очнись! – настойчиво требовала Марианна, исчезая, тая в туманной дымке. Голос ее изменился, стал куда более низким и встревоженным.

«Не уходи, Мария…» – хотел попросить я, но тут агент Купер, ставшая совсем уж призрачной, выдала мне пощечину. Хлесткую и более чем реальную. Затем вторую, по другой щеке.

– Достаточно! – остановил я Тигренка, едва открыв глаза. Она уже примерялась выдать мне еще одну плюху. Видать, вошла во вкус, ладно хоть когти держала втянутыми.

Мерзко, мокро, холодно… И боль во всем теле… Ну и зачем я оклемался?

Ладно хоть вода схлынула, все-таки не утащив меня за борт… Позже выяснилось, что поток затащил меня под палубу, где я не разминулся с одним из герметичных ящиков с грузом…

А сейчас оказалось, что голова моя лежит на коленях у Лии-Тигренка. Сообразил я это, не поворачиваясь: тело у нее горячее, нормальная температура на пару градусов выше, чем у обычного человека… И при этом не очень-то мягкое, сплошные мускулы.

Сама же Лия полусидела-полулежала на верхней палубе в позе, для человека попросту невозможной.

Попытался приподняться – голову пронзила резкая боль. Видать, приложился не слабо…

Тихо зашипев, я остался лежать, ощупывая многострадальную часть тела.

Лия деловито сказала:

– Я осмотрела, нигде не пробита. Но шишка будет здоровенная, и кожу содрал… Ага, вон там, слева.

Это я и сам понял, когда пальцы наткнулись на здоровенную ссадину. М-да…

– Долго провалялся?

– Пару минут…

– Отец? – окликнул я, повысив голос.

– Я здесь, – послышался снизу голос родителя.

– Все целы?

– Экипаж цел… Но без потерь не обошлось.

– Кто это был? – спросил я, не особенно надеясь на ответ: отец на суше – один из самых опытных сталкеров, но о водных обителях Зоны знает не больше моего.

Однако ответ прозвучал:

– Ржавый осьминог, я полагаю.

– Осьминог?! – изумился я. – Ты когда-нибудь слышал о ржавом таких размеров?

– Один из скаутов, работающих на НИИ Менгеле, рассказывал похожую историю… О том, как ржавый вот так же, прыжком, перемахнул через мост на Смоленке. Правда, была там зверюга поменьше размером, с грузовик примерно… Ну, так и Екатерингофка тоже речка не самая маленькая.

– И куда он уплыл?

– Да я не расспрашивал… Я вообще тот разговор случайно услышал в одной сталкерской малине.

– Нет же! Я про нашего, сегодняшнего!

– А-а-а… Не знаю. Как-то не до того было, не проследил, куда это чудо-юдо уплывает…

Мог бы и проследить, попенял я родителю про себя. А если вернется?

И тут, словно мало было прочих проблем, всплыла еще одна, несколько позабытая за всеми сегодняшними перипетиями.

Тигренок… Ее чертов эструс… И ее чертовы феромоны, моя голова оказалась слишком близко к их источнику, легкий будоражащий аромат кружит голову все сильнее и сильнее…

Хватит валяться, говорю я себе, надо побыстрее убираться отсюда. В смысле, отовсюду убираться: и с колен Тигренка, и с негостеприимной акватории Екарингофки…

Беру сам себя за шиворот и поднимаю на ноги.

* * *

Ходовая часть работала: сальники двигателей выдержали, не пустили внутрь воду, и я своим аномальным нутром «видел» – внутри все в порядке. А вот редукторы на первом же привале придется разбирать, убирать остатки воды, заново наносить смазку… Иначе рано или поздно коррозия сделает свое дело, убавив и без того небольшую скорость «Ноя».

Пяти ручным гранатам – лежавшим наготове, под рукой, с ввинченными запалами – контакт с водой тоже едва ли пошел на пользу. Запалы, разумеется, я тут же вывернул, продул, но все равно вероятность срабатывания теперь пятьдесят на пятьдесят в лучшем случае. Теоретически вода в трубочки замедлителей (это самое уязвимое место запала) при кратковременном намокании попадать не должна, но, увы, делают гранаты РГО не в Швейцарии, а на заводах родного российского оборонпрома… ладно, не будем о грустном.

Еще потоки воды смыли за борт кое-какие мелкие вещи, не закрепленные и не упакованные, но серьезных убытков, способных помешать экспедиции, не случилось. На этом список потерь матчасти на борту ковчега исчерпывался.

Экипаж в основном отделался синяками и ссадинами. Сильнее всех пострадал Жукер – бедняга сломал свой усик-антенну примерно посередине. Тоже не фатальное повреждение: усики у него – органы обоняния, так что Жукер оказался в положении человека, у которого одна ноздря стала воспринимать запахи вдвое хуже… Не смертельно, к тому же после следующей линьки усик восстановится.

В общем и целом ковчег отделался легко, если учесть, с какой махиной довелось столкнуться. А вот о втором вымпеле нашей эскадры, о тянущемся на буксире катамаране, такого не скажешь. Потому что вымахнувшая из воды тварь приземлилась ровнехонько на него. Точнее сказать, приводнилась… Еще точнее – прикатамаранилась. Но какой глагол ни примени, суть дела не изменится: досталось катамарану не слабо.

Гребное колесо повреждено, лопасти погнуты. Один корпус-поплавок сидит в воде гораздо глубже другого, наверняка у него нарушена герметичность сварных швов. Но самое главное – исчез шкаф-рефрижератор с провизией. И вот это может стать большой проблемой…

Вообще-то шкаф имел положительную плавучесть – его двойной корпус из тонкого листового металла заполнен каким-то легким теплоизолирующим веществом, да и набит продуктами был не под завязку. Но сколько я ни разглядывал поверхность реки в бинокль, пропажу так и не увидел. Наверное, от удара шкаф раскрылся и ушел на дно.

Затевать подводные поисковые работы мы не рискнули… Не в этой жизни и не в этой речке. Подтянули катамаран вплотную и перерезали буксировочный трос – искалеченное суденышко подрейфовало дальше по Екатерингофке.

А мы торопливо свернули в Обводный канал, благо его устье как раз оказалось на траверзе… Сюда осьминог-переросток если и вобьет свою тушу, то живо сядет брюхом на мель.

Наконец-то повернули на восток, а то все удалялись и удалялись от цели… Зато теперь, до самого конца водного пути, течение будет встречным. Но пока, в Обводном, мы этого толком не почувствовали – избавившись от прицепа, «Ной» пошел быстрее, так на так и получилось…

* * *

Проблему со свежим мясом для Дракулы и Тигренка надо было как-то решать, но простые решения в голову не приходили…

Нет в питерской Зоне на суше съедобной для нас дичи… А в здешних водах нет съедобной для нас рыбы. Сегодняшний опыт с «поросенком» не первый для Дракулы – он уже не раз пытался схарчить здешних псевдорыб, и все попытки заканчивались одинаково.

Увы, классическое правило: «если ты съедобен для кого-то – он съедобен для тебя» в нашей Зоне не срабатывает. Точнее, срабатывает в одну сторону: мы-то как раз для местной псевдофауны съедобны… Но с тем же успехом небелковая квазижизнь получает энергию, расщепляя полимеры, изомеры и себе подобных. Иначе никак здешний зоопарк не прокормился бы забредающими сталкерами… И даже трансмутантами, сохранившими белковую структуру, не прокормился бы.