безвозмездных способов поддерживать здешний механизм в рабочем состоянии.

– Личный помощник босса?

– Хуже. Просто его сотрудник-урод. Крутится вокруг меня на своем велике, разнюхивает, воображает, будто я его не замечаю. Революционер хренов, твой сосед Плайбон. Насколько я знаю, за то время, что мы не виделись, ты неоднократно посещал его гостиную и веселился с ребятами.

– Погоди… Что, Гэррис Плайбон работает на Кита?

– Шутишь? А ты думаешь, Кит согласился бы иметь конкурента в бургерном деле и не контролировать его? Но эта информация не для всех. Людям нравится думать, что они показывают Киту язык, пожирая анархистские слайдеры.

– А я считал, что они с Плайбоном заклятые враги.

– Одно другого не исключает. Масса людей получают зарплату у своих заклятых врагов.

Они въехали в Нортсайд. Бруно сидел, тупо глядя вперед, обалдев, чувствуя, как горят щеки под маской. А Тира продолжала тараторить без умолку.

– Кит называет это сценкой из сталинской пьесы. Зачем тратить силы и проникать в тайный диссидентский кружок, когда можно просто создать его самому и посмотреть, что получится.

– А Плайбон в курсе?

Она шумно фыркнула – так воздух выходит из проколотой шины.

– А сам-то ты как считаешь?

– Куда мы едем? – спросил он, меняя тему. Вряд ли она везла его на секретную квартиру для допроса.

– А я все думала, когда же ты спросишь. Я подготовила для тебя сюрприз. Правда, ты одет неподобающим образом, хотя правильнее сказать, что ты ни для чего не одет подобающим образом.

– Мне гадать или ты скажешь? А надеть на голову мешок не надо?

– У тебя на голове уже есть мешок. Я забронировала столик в Chez Panisse.

Второй раз за последнюю минуту Бруно потерял дар речи.

– Что скажешь? – Теперь голос Тиры чуть дрогнул, выдав неуверенность, которую ее многословные потуги на остроумие должны были замаскировать. Или же она просто заранее все мастерски рассчитала – почему Бруно должен забыть о своей паранойе? – В кафе, – добавила она, словно уговаривая его. В ресторане с его недешевым сет-меню их пара бросалась бы в глаза. А кафе было более демократичным, там можно было остаться незамеченным, спрятаться от посторонних.

– Моя последняя трапеза перед?…

– Чем?

И почему она должна понять его шутку? Он подумал, что не стоило бы тратить усилия и объяснять ей, почему в своих фантазиях он представлял ее сотрудницей полиции.

– Ладно, давай поедим.

– Тогда лезь и жуй!

– Прости, не понял…

– Ну, как панда – он же лазает по деревьям и жует листья. – Она улыбнулась. Чем глубже они забирались в чащу взаимного недоумения и недопонимания, тем больше она чувствовала себя в своей стихии.

– Я больше не лазаю и не жую, – ответил Бруно и тронул свою футболку. – Я теперь только держусь за ветку.

– Клево, будем держаться вместе. Только дай мне найти место для парковки.

Бруно прекрасно знал, что даже в кафе меню было составлено с таким расчетом, чтобы посетители заказывали недешевые гастрономические изыски, но Тира сразу пресекла попытки официанта предложить им блюда от шефа и заказала розового шампанского. Бруно предположил, что деньги, даже шальные, всегда могут приобрести то, что требуется, и они же смогли превратить Chez Panisse в нечто большее, нежели обычный коктейль-бар, точно так же, как в Сингапуре, деньги смогли оплатить шикарный номер в дорогом отеле и пакет простецких бургеров. А в данном случае деньги купили молчаливое нежелание клиентов и персонала разгадывать тайну человека в маске.

Правда, Бруно почувствовал, что его появление в кафе вызвало волну любопытства. Он приспустил капюшон, чтобы увеличить себе обзор и не производить странного впечатления, позволив любопытным исподтишка разглядеть его уши и шею и убедиться в том, что он – человек. Он не поглощал шампанское с такой же скоростью, как Тира, но и не отставал от нее, слушая вполуха ее левацкие бредни и жадно набрасываясь на закуски: картофельную пиццетту с молоками форели, кростини с куриной печенью и горошком – совершенно не сочетавшиеся с розовым шампанским, которое Тира постоянно подливала ему в бокал. Бруно терзали галлюцинации, будто и официант, и сотрудники, пробегавшие мимо их столика на кухню, были его старые знакомые: беспутный наставник Конрад, молодые официанты и уборщики посуды, сушефы, чьих имен он уже не помнил. Но все они, разумеется, сейчас были бы постаревшими, как и сам Бруно, хотя и не такими старыми развалинами. А эти лица были молоды не потому, что время для них остановилось, но потому что тех, прежних, сменили новые вариации. А кто сменил Бруно?

Тира ни в какую не поддавалась на поползновения официанта навязать им блюдо дня или вызнать, понравилась ли им та или иная закуска, словно намеренно бравировала своей бестактностью. После того как они практически опустошили вторую бутылку, она вцепилась официанту в рукав и притянула к себе – ну, вылитая сотрудница полиции в подпитии.

– Когда-то это место считалось приличным! – произнесла она заплетающимся языком.

– Я могу вам что-то еще предложить?

– Нет, просто раньше это было особенное место. А теперь оно стало заурядным. Вы и сами это знаете, да?

– Я считаю, что мы до сих пор особенные.

Формулировка официанта подразумевала несколько выводов на выбор.

– Сколько вам лет?

– Двадцать шесть.

– Вот видите! Александер, скажи ему!

– Все было великолепно, – отозвался Бруно.

– Он тут раньше работал, понимаете? Так что он член секты, как и вы. Но ирония в том, что ему лучше знать, чем кому-либо еще, куда лучше, чем мне. Он ведь тогда тут работал. А сейчас это заурядное заведение.

– Позвольте я унесу это? – вежливо проговорил официант, найдя повод закончить беседу, и начал собирать пустые тарелки.

– У вас есть галета с персиками? – не унималась Тира.

– Сегодня нет.

– Я хочу галету, любую, какая есть.

Финал их трапезы был смазан. На десерт они ели что-то шоколадное под сладкое вино. Если Тира и заплатила, то Бруно этого не увидел. Вероятно, она положила на блюдечко пластиковую карту. Или у Столарски здесь был личный счет, если такое возможно. Сгустились сумерки, Бруно был немного пришиблен от выпитого, и, хотя ему стоило бы опасаться подвыпившей Тиры за рулем, он почти не помнил, как они добрались до «Джека Лондона». Она поднялась к двери его квартиры, не спрашивая разрешения. Но по крайней мере, она подождала, когда Бруно достанет свой ключ.

Слишком яркий верхний свет в комнате он не стал включать и зажег подсветку в кухонной зоне.

– У тебя есть что-то?

Он услышал, как она со стуком сбросила туфли на пол.

– Мне больше не стоит пить, да и тебе