С другой стороны, бросать его на произвол судьбы в подобном состоянии было не по-товарищески. С его редким умением влипать в истории он был способен натворить что угодно, может быть, даже что-то непоправимое. Лихачев только того и ждал.

Совесть меня мучила. Сомнениями я терзался довольно долго, пока опять не раздался телефонный звонок. Часы уже показывали четыре сорок восемь. Полный скверных предчувствий, я взял трубку. На сей раз звонил не Виктор, а начальник его охраны.

— Андрей Дмитрич, может, вы к нам приедете? — напористо предложил он.

— А может, вы от меня отвяжетесь? — сделал я ответное предложение.

— Да не от меня же зависит, — проговорил он уже извиняющимся тоном и, вздохнув, прибавил: — Мы тут «Хаммер» убили.

— Когда же вы успели?

— Да после ночного клуба.

— Какого еще клуба?

— Ну, этого, «Манхэттен». Знаете?

— А что вы делали в «Манхэттене»?

— Да так разнесли его маленько.

— «Маленько» — это как? — уточнил я.

— Ну, примерно, на пятеру, — пояснил он.

— На пять тысяч долларов? Что-то вы сегодня скромно. Как вы в клубе-то оказались, если мы в половине второго разъехались по домам?

— Разъехались, — с грустью подтвердил он. — А потом Виктор Эдуардович всем велел возвращаться, сказал, что планы изменились. Мы вернулись, а он уже готовый сидит, видать, крепко приложился, на подвиги его тянет. Велел в «Манхэттен» его везти. Там ему музыка не понравилась, он залез в будку, где пульт, и выкинул этого диск-жокея прямо через перила. Он, вообще-то, хоть и пьяный, Виктор Эдуардович, но здоровый. Сам стал с пультом шуровать, ну, тут крики, шум, ихняя охрана набежала. Мы тоже в стороне стоять не стали. Ну, а уж как пошла махал овка, там, сами понимаете, по сторонам никто не глядел. Колонки уронили, прожектор разбили, какую-то ерунду еще сломали, ну и по мелочи что-то. Ладно, до милиции успели все замять, а то сидели бы сейчас в кутузке. Денег им дали, они и успокоились, а мы извинились и ушли. Короче, на тормозах все спустили.

— Легко отделались, — одобрил я. — А с «Хаммером» что произошло?

— Да Виктор Эдуардович двух девушек с собой из ночного клуба прихватил. Одну за руль посадил, а она, видать, водить не умеет. Короче, когда разворачивалась, столб зацепила.

— Сильно машину повредили?

— Нормально. Столб же прямо на джип упал!

— Где это произошло?

— Да вот, в центре, мы только от «Манхэттена» отъехали, рядом с гаражом нашим. Мы «Хаммер» там и бросили. Человека в него посадили и эвакуатор вызвали. А Виктору Эдуардовичу «Лэнд Ровер» подогнали. Он как раз в гараже стоял.

— А чем вы сейчас занимаетесь?

— В казино едем. Он впереди, с девчонками, а мы за ним. Я с вами из машины по телефону разговариваю.

— Он что, сам за рулем? — ужаснулся я.

— А что я поделаю?! Я же не могу ему приказать!

— Надо что-то срочно предпринимать, — пробормотал я озабоченно. — Его необходимо остановить.

Он только этого и ждал.

— Мне ваше распоряжение нужно! — зашептал он. — Иначе добром не кончится, я его знаю! Дальше хуже будет, чует мое сердце.

В этом он был не одинок. Мое сердце чуяло примерно то же.

— Какое распоряжение?

— Ну, насчет браслетов!

Я враз прикусил язык. У меня как-то вылетело из головы, что начальник охраны Виктора всегда возил с собой наручники на экстренные случаи, когда Виктор выходил из-под контроля и принимался буянить, создавая угрозу общественной жизни Уральска. Однако применять эти радикальные средства усмирения начальник охраны мог только с санкции Храповицкого, но никак не по своему усмотрению.

— Андрей Дмитрич, вы меня слышите? — забеспокоился он, видя, что я молчу.

— Слышу, — отозвался я.

— Ну, так надевать браслеты или нет?

— Нет!

Во-первых, я не считал себя вправе отдавать подобные приказы: прерогативы Храповицкого не переходили ко мне по наследству. Во-вторых, сейчас, когда мы с Виктором остались вдвоем против всех, я не мог поступить с ним таким образом.

— Андрей Дмитрич! — упрашивал он. — Ну, пожалуйста, а?

— Нет! — повторил я твердо. — Забудь об этом. Я сейчас выезжаю. Будь на связи, чтобы я мог вас найти.

Я наспех оделся, вывел из гаража свой джип и, проклиная Виктора, помчался в сторону городского центра. Очередной звонок застал меня уже в пути.

— У нас авария! — уныло рапортовал мне начальник охраны Виктора. — Все тачки в хлам! Просил же я вас, Андрей Дмитрич! Не послушали вы меня!

Я сбросил скорость.

— Никто не пострадал?

— Да я лбом о приборную панель приложился, — ответил он с упреком. — Бровь рассек, кровянит, зараза. Еще один парень, похоже, ребро сломал. А так — ушибы у ребят, синяки, но вроде целы.

— А Виктор?

— А им вообще ничего. Слава Богу! А то конец бы нам пришел.

— Как же вы ухитрились?

— Да Виктор Эдуардович вдруг затормозил резко, ну, мы в него и въехали, скорость-то у нас была — дай Бог! «Десятка» ведь медленнее останавливается, чем «Лэнд Ровер». Короче, мы в него, а еще одна «десятка» с ребятами — в нас. Гармошка получилась.

— Где вы сейчас?

— Возле Дворца культуры.

Это было совсем рядом, и уже через несколько минут я притормаживал на месте происшествия. На площадке перед Дворцом Культуры в темноте громоздилась искореженная груда металлолома, бывшая еще недавно транспортом. Вокруг валялись осколки фар, стекол, разбитые фрагменты бамперов, какие-то куски железа и пластмассы.

Мне показалось, что обе «десятки» были безнадежны и вряд ли подлежали восстановлению. Особенно досталось той, что очутилась в середине бутерброда. Вся передняя часть машины была изуродована, и то, что все обошлось без тяжких увечий, можно было назвать чудом. «Лэнд Ровер» был прилично помят, но в отличие от машин охраны еще сохранял некоторое сходство с базовой моделью.

Гвардейцы Виктора толпилась возле останков своих автомобилей, курили, переговаривались и временами зачем-то пинали колеса. Начальник охраны, крупный хохол, прижимал ко лбу окровавленный носовой платок.

Поодаль стояла «шестерка» с выключенными фарами. Окна были опущены, и из них высовывались две головы, причем один из полицейских снимал происшествие на камеру. Я вылез из машины и подошел к ним сзади. Они были так увлечены, что не заметили моего приближения.

— Кино-то хоть хорошее будет или опять порнуха? — поинтересовался я.

Они повернулись и уставились на меня.

— Ты зачем подкрадываешься?! — наконец, раздраженно воскликнул тот, что без камеры. — Мы ведь можем и табельное оружие применить!