Вот и сегодня, пройдя по пустым школьным коридорам, Виктор Петрович заглянул в одну из приоткрытых дверей и застал там характерную картину: по полу буквально ползали две молодые женщины, пытаясь размазать малярным валиком загустевшую краску.

Обе настолько увлеклись этим довольно непростым делом, что не заметили, что из коридора к ним заглянули посторонние люди.

Наконец, заметив стоявшего в дверях незнакомца, одна из них сначала присела на корточки, а затем медленно поднялась во весь рост. Она уже, видимо, хотела сказать незнакомцу что-то не весьма приятное, но увидела за его спиной Игорька и тут же осеклась.

Виктор Петрович, стоя перед этими перепачканными краской женщинами, почувствовал некоторую неловкость. Но на помощь ему пришел все тот же Игорек. Он протиснулся внутрь классной комнаты и представил гостя:

— Это из Москвы, из самой Государственной Думы — профессор Воронцов! Они приехал к нам на суд. По делу Алексея Александровича. Защищать его будет!

Услышав последние слова, женщины сразу оживились. Побросали валики на лежащую сбоку фанерку и начали вытирать влажным полотенцем руки.

То что полотенце было влажным, Виктор Петрович понял, когда одна из них подошла к нему вплотную и протянула свою руку. Рука была холодной и влажной.

Женщина посмотрела ему прямо в глаза и представилась:

— Антонина Степановна! Я завуч этой школы. Мы вот тут, значит, занимаемся ремонтными работами. Так что, извините за такой неопрятный вид.

— Ну, что вы, Антонина Степановна! — тут же успокоил ее Воронцов. — Я ведь тоже в прошлом школьный работник. Много лет проработал и учителем и директором. Так что, я всю эту кухню, так сказать, знаю не понаслышке.

От таких слов обе женщины моментально расплылись в улыбке и, не сговариваясь, начали поправлять свои прически. После чего Антонина Степановна представила свою напарницу:

— А это наша учительница математики, физики, химии…

— И черчения… — быстро добавила та.

— Да вот, так уж получается… — развела руками завуч. — У нас все хотя бы понемногу совместители… Сами понимаете — нагрузки маленькие, а учить ребят всему по программе как-то надо…

— Мне это тоже знакомо, — заверил ее Воронцов.

— Так нас и то, все равно под корень режут! — не успокаивалась Антонина Степановна. — С этим принципом, когда деньги идут за учеником, нам совсем ничего перепадать не стало. Уж трое учителей от нас за год ушло! И понять их можно. Потому что зарплату под корень срезали! А жить-то как-то надо! — Она еще раз протерла руки влажным полотенцем и в сердцах бросила его на парту. — Молодежь вся из села бежит и детей с собой в город увозит! Им самим тут никакой работы нет, да и условия для жизни не подходящие… И школа… Ну что вот мы сами можем здесь сделать?.. Нет, ну мы, конечно, стараемся… — она пожала плечами. — Только, что поделаешь, когда в школе самого необходимого для занятий нет?! И холодина зимой была еще год назад такая, что ребятишки все в пальто на уроках сидели. Спасибо, Алексей Александрович — добрая душа — сумел нам маленько помочь! Так его теперь самого за это самое в тюрьму укатали!.. Ну где здесь справедливость? Вот вы — большой человек из Москвы, — обратилась она к Воронцову, — почему так получается, что, если человек всю душу делу отдает и людям добро пытается делать, его тут же за решетку тащат?! А, если он к народу постоянно, извиняюсь, задницей и норовит все, что плохо лежит, хапануть, — ему почет и уважение?!

Она сделала жест рукой, приглашая профессора выйти из класса.

— Я вот вам сейчас наш спортивный зал покажу.

Они прошли по полутемному коридору и свернули за угол, где в сумерках угадывалась большая массивная дверь. Антонина Степановна с усилием толкнула дверь обеими руками и пропустила вперед себя гостя.

Помещение, куда они вошли, действительно напоминало нечто вроде спортивного зала. Правда, выглядело оно довольно сумрачно. Через несколько боковых окон с трудом пробивались лучи света. Сбоку свисала большая толстая плетеная веревка. А на стенах с двух противоположных сторон помещения были прибиты самодельные баскетбольные кольца.

— Это вот мы сами сделали! — с гордостью произнесла она. — Тут раньше что-то вроде склада было. Так мы сообща соорудили здесь некое подобие спортивного зала. Потому что детям даже заниматься физкультурой негде было. Ну хорошо еще, когда тепло — они во дворе гоняли. А вот как холода наступали — так и все! Только в коридоре — кое-как! Нам Алексей Александрович и Галина Миновна — дай Бог им здоровья! — кое-что из своего «Маяка» прислали, чтобы мы этот самый спортивный зальчик соорудили. А так вообще, никому до детей никакого дела не было. Я вам так скажу! — вдруг строго проговорила Антонина Степановна. — Шумов — святой человек! Если бы таких у нас на Руси было побольше, мы бы и горя не знали!

Она повернулась и решительно повела всех к выходу из школы. Сразу за крыльцом она резко повернула направо и по едва заметно дорожке двинулась в самый угол школьного двора. Там уютно примостился небольшой беленький домик, больше похожий на сторожевую будку.

Подойдя к нему поближе, Антонина Степановна с гордостью указала на домик обеими руками.

— Вот это и есть та самая газовая котельная, из-за которой теперь судят нашего Алексея Александровича! Мы теперь горя не знаем. Котельная автоматическая. Лишнего жечь не будет — ровно столько, сколько надо. Дети зимой по школе, как у себя дома ходят. Ниже двадцати градусов никогда не бывает. А в былые времена у нас и до шести доходило. Сейчас-то в школе — красота! И уезжать из села сразу меньше стало.

Антонина Степановна еще раз с гордостью оглянулась на заветный домик. Затем грустно всплеснула руками и с мольбой в глазах повернулась в сторону приезжего профессора из Москвы.

— Неужели не удастся нам всем сообща спасти нашего Алексея Александровича? Это ведь будет не по справедливости… Мы за него — все горой! И на суд, если надо, пойдем! Когда у него суд-то будет?

— Суд сегодня. В три часа.

— Да, что вы?! — всплеснула руками Антонина Степановна и тут же бросилась к школе. Вбежала в коридор и громко закричала. — Эй, народ! Вы слышали? Сегодня в Марпосаде суд над Шумовым будут учинять! Бросайте все свою покраску! Василий пусть школу запрет. А мы все — переодеваться и — айда на автобус! Как раз к трем успеем. Вы будьте спокойны! — повернулась она к Виктору Петровичу. — Мы щас всех, кого можно в Марпосад отправим! Алексея-то Александровича весь наш народ уважает. Мы не дадим просто так над человеком измываться! И это очень хорошо, что вы — такой важный человек из самой Москвы — на подмогу к нашему Шумову приехали! Вы ведь не дадите его засудить?..

Виктор Петрович не успел ответить на ее вопрос, потому что она уже бежала по улице, то и дело заглядывая во дворы и призывая немедленно собираться для поездки в Мариинский Посад…

5

Районная прокуратура располагалась в небольшом отдельном двухэтажном домике почти в самом центре поселения.