крича, чтобы все на плотах поспешили на берег. Ари двигался вдоль береговой линии, бормоча указания остальным, а я дал Ульфу возможность почувствовать, что он держит все под контролем.

– Скоро найдем дорогу, Рэйф, – сказал он.

Да. Очень скоро.

Ульф повел нас за поворот, где нас окутала тень деревьев. Из ближайшего кустарника с ревом вырвались вороны, одетые во все черное и с мечами наголо. К нашему кораблю устремились огненные стрелы. Стиг и Каспер были готовы.

Стоя одной ногой в реке, Каспер поднял стену воды и встретил половину стрел. Стиг поднял ветер и сдул остальные с курса. На нас мчались вороны.

– Пусть идут! – крикнул я. – Ждите всех!

Ари повторил мой приказ. Нам нужно было выманить всех стражников.

– Нам не победить, Рэйф. Даже я вижу, – крикнул мне Ульф. Он медленно потянулся за своим мечом со страдальческим выражением на лице. Скоро он умрет со своей виной.

– Скажи, что ты чувствовал, стоя у погребального костра и зная, что это ты погубил свой народ? – Вороны все прибывали. Из-за деревьев вырвался последний отряд. Я поднял руку. Ари крикнул, чтобы мы держали строй, и Ульф наконец понял, что мы знали.

– Я пытался спасти жизни, Рэйф! Воронов Пик хочет заполучить тебя и твои клинки себе. Сдайся, и твоя женщина будет спасена. Жизни будут спасены.

– Идиот. Даже жалко. – Я раскрыл ладони, призывая жар хаоса. Первые вороны были всего в двадцати шагах. Еще немного. – Тебе следовало больше верить в свой народ. Знаешь, предатели однажды продали меня в плен. Я ненавижу предателей.

Я сжал кулаки, и порыв ветра вырвался из моего тела. Магия взывала к деревьям. Корни спутались. Тяжелые дубы и осины вырвались из земли. Они шагали прямо по воронам, и их крики заполнили ночь.

– Тор, сейчас!

Тор побежал в центр сошедшего с ума леса. Ладони его горели синим пламенем, и огненные змеи срывались с его рук, окружая стражников замка.

Ульф отшатнулся. Джуни и Брант подхватили его под руки.

Положив ладони на холодную землю, я приказал последнему всплеску хаоса разорвать почву до глубин, до третьей преисподней. Порода надломилась. Со склонов холмов с тяжелым грохотом покатились камни. Огромные деревья падали с оглушительным треском. Люди Раскига орали вместе с воронами. Ари кричал своим людям держаться.

Земля раскололась. Вороны, попавшие в кольцо огня, взвыли, и земля поглотила их целиком. Некоторые пытались выпрыгнуть, но моя магия утянула их вниз.

Меня била дрожь. Мышцы ломило. Если я не возьму себя в руки, хаос истощит меня раньше, чем мы прибудем в Воронов Пик, а без него ничего не выйдет.

Я скорчился от боли, сжал кулаки и оторвал руки от земли. Все успокоилось. Над проломом собрались пыль и дым. Оставшиеся вороны были разбиты, оглушены и не спешили нападать. Ари скомандовал двигаться вперед.

Всего за несколько мгновений все стражники были мертвы или зарыты в землю. Фрей вытер лоб тыльной стороной ладони и уставился на меня, пока я шел к берегу реки. Пристальный взгляд впился в меня. Несколько человек испугались и отпрыгнули с моего пути. Они могли бояться меня, это не имело значения. У меня не было времени объяснять все снова.

Брант и Джуни держали Ульфа возле корабля. Он встретил мой взгляд с выражением ужаса, когда я грубо впечатался в него.

– К-кто ты?

– Человек, который собирается убить тебя, – жестоко усмехнулся я. – Но не сейчас. – Я подал знак Бранту. – Готов?

– Готов, – ответил тот с осторожной улыбкой.

Я сдавил шею Ульфа, и он жутко скорчил лицо.

– Тогда идем. Мы опаздываем на праздник.

Глава 30. Сбежавшая Принцесса

Мать закрепила в моей прическе переливчатый головной убор и улыбнулась моему отражению в зеркале. Я сидела не шелохнувшись, с каменным лицом. Через мгновение она отвернулась и начала расправлять подол голубого платья. На лифе сверкали изящные бусинки. Атлас скользил между пальцами, как крем.

Меня передернуло.

Поднявшись с пола, мама взяла меня за руку и вложила в нее что-то холодное.

– Для твоей брачной ночи.

Я опустила взгляд на маленький нож. Достаточно маленький, чтобы спрятать на бедре, не привлекая внимания. Я в смятении посмотрела на нее.

Она поцеловала меня в лоб самым нежным поцелуем из всех, что я когда-либо от нее получала.

– Сделай все правильно.

Черт возьми, она намекала мне убить Ярла? Я не знала, что думать.

Руна разразилась пронзительным смехом, надевая кольца на пальцы.

– Ах, мама, я сомневаюсь, что Элизе нужны советы по поводу постели. Скажи мне, сестра, каково это – быть шлюхой такого жестокого мужчины?

Мать закрыла глаза и побледнела.

– Я не знаю, – сказала я. Даже если Руна насмехалась надо мной, разговор о Валене помогал успокоить колотящееся сердце. – Я знала его только верным. Нежным. Самым внимательным из всех, кого я встречала. Хочешь пристыдить меня за то, что я его любовница, но мне никогда не будет за это стыдно. Он откликался на любую мою просьбу, давал все, что я просила, и ничего не требовал взамен.

Я тщательно подбирала слова, хотя и не говорила ничего, кроме правды. А потом с удовольствием наблюдала, как померкла улыбка Руны.

– На самом деле он жесток только тогда, когда тем, кого он любит, угрожает опасность. Надеюсь, ты понимаешь, сестра.

Руна нахмурилась и отвернулась, водрузив на голову серебряную диадему.

– Я расстроила тебя? – спросила я, вложив в голос толику яда. – Колдер не так хорош? Или он так и не дошел до своей королевы и проводит ночи в другом месте?

– Заткнись, Элиза! – Руна вскочила на ноги. – Ты думаешь, что ты такая умная, такая сильная. Что ж, позволь сказать тебе кое-что, сестренка: к утру твой драгоценный Кровавый Рэйф будет принадлежать замку Воронова Пика. Либо он будет служить нам, либо ты будешь смотреть, как его вздернут на дыбе. Надеюсь, ты понимаешь. Сестра.

Она велела нам поторопиться и вихрем вылетела за дверь. Мать металась по комнате, собирая цветы, чтобы вплести мне в волосы или украсить подол платья. Меня это только раздражало.

– Прекрати, мама, – сказала я. – Это не провожание на благословенную свадьбу. Ты собираешь меня на смерть.

Она остановилась. Глаза ее сверкнули так, как никогда раньше.

– Разве? Тогда я, должно быть, ошиблась. Если бы у меня была такая любовь, как ты описала, я нашла бы в себе силы жить, пока не верну ее. Прости, если все не так поняла.

Она ушла, оставив меня наедине с горечью своих последних слов. Всю мою