жизнь она молчаливо сопровождала отца, хотя и превосходила его. Не более чем приз, что выиграл сын богача. Но сейчас, на мгновение, в ней вспыхнул огонь воина. Бойца.

Я подобрала свои юбки, и в сердце зажегся новый огонек. Даже если меня вынудят принести обеты, это ничего не изменит. Мое сердце будет принадлежать лишь одному мужчине, а я буду бороться, пока не смогу открыть ему всю глубину своих чувств.

Даже если это убьет меня. Даже если это будут мои последние слова. Вален Ферус будет знать, что я принадлежу ему. Всегда принадлежала.

* * *

Праздник был полон красок, музыки и терпкой сладости. Под черным навесом менестрели бренчали на лютнях и лирах, дудели в многоствольные флейты. Колонны вокруг мест для гостей были задрапированы полотнами цвета красного солнца, морской синевы и жимолости. Бледные огоньки фонарей в лучах угасающего солнца казались отблесками из Иного мира. Как будто кто-то собрал солнечный свет и разлил по бутылкам.

Пока гости ждали, барды плясали между рядами и пели о нашей прекрасной земле и людях. Они крутились на пятках, взбирались на стулья и шутили. После каждой песни наклоняли шляпы, и гости охотно набивали их всем, что блестело.

По бокам двора столы ломились от избытка еды. Засахаренные груши, рулеты и торты, покрытые всевозможными глазурями: желейной, ягодной, сладкой масляной, горькой шоколадной. На серебряные тарелки выложили запеченных цыплят под соусом из трав. А бесконечные фонтаны кислых вин и медового эля не давали гостям просыхать весь вечер.

Я стояла за скрещенными посохами двух воронов. Мои лодыжки были скованы под платьем, запястья – под ниспадающими рукавами. Моя мать ждала не шелохнувшись. Она не издала ни звука, пока мы смотрели, как Руна и Колдер стоят под аркой луноцвета.

Я усмехнулась, глядя на цветы. Даже в этот день, полный боли, Вален был рядом.

Жрец Всеотца стоял перед ними, облаченный в красную мантию, и повторял клятвы моей сестре и королю. Другой возложил на их головы золотые короны, украшенные вороньими крыльями, когда они преклонили колени.

– Стиг уп вор, герр ох дам, – велел жрец. Колдер и Руна встали рука об руку. Король и королева.

Мирно игравших музыкантов заглушил гром аплодисментов и прославлений в адрес короля. Обойдя двор, Колдер и Руна направились к тронам из черного дуба, установленным на вершине королевского помоста. У их ног громоздились подарки. От золота, серебра и набитых кошельков до экзотических тканей и обуви.

Моя сестра усмехнулась своей наконец обретенной власти, а затем обратила свой взор ко мне. Один кивок – и моя судьба была решена.

Вороны сдвинули посохи и взяли меня под руки. Мать хотела остаться рядом со мной, но ей не позволили. Я обменялась с ней взглядом. Мы никогда не были близки, никогда не были ласковы, но в этом единственном взгляде я увидела ее страх и сердечную боль за меня. Не как за вторую, никому не нужную принцессу, а как за свою дочь.

Ярл ждал перед королем и королевой и тем же жрецом. Он заставил меня взять его под руку. Я была уверена, что все заметили мои скованные запястья, и было отвратительно, что никто даже не охнул. Несомненно, все присутствовавшие считали, что я недостойна выходить замуж за такого человека, как Ярл Магнус. Они бы больше порадовались моей голове на пике – пусть предательница получит по заслугам.

– Подожди, богомолец, – сказал Колдер, когда жрец открыл рот. – Я хочу быть уверен, что у моей дорогой сестры нет никаких сомнений.

Он махнул, и откуда-то слева ворон вытащил худенькую девочку, одетую в белую мантию. Лицо ее было скрыто. У меня упало сердце.

– А теперь, маленькая ведьма, проследи, чтобы все прошло успешно.

Калиста разгладила мантию, прочистила горло и вложила в голос, наверное, всю иронию, что у нее была.

– О, боги, что слушают, боги, что повелевают судьбами. Сделайте так, чтобы эти глупые люди получили по заслугам.

Ближайший стражник ударил ее кулаком по затылку, и она пискнула.

– Прекратите! – крикнула я. – Оставьте ее в покое.

Руна захихикала.

– Можно подумать, что ты сочувствуешь Ночным людям с их причудами, сестра.

Калиста потерла затылок и снова расправила плечи. Наверняка она проклинала Руну за то, что та назвала ее Ночным народом, но промолчала, чтобы не получить еще раз.

– Она ребенок, – сказала я. – Оставьте ее в покое.

Колдер ухмыльнулся. Он победил.

– Как скажешь, Квинна Элиза. Веди себя хорошо, делай, что требует твой король, и маленькую ведьму не будут вынуждать разговаривать с судьбой. Ее не тронут.

– Не слушай их, доброе сердце. Я выдержу.

– Похоже, дорогой, моя жалкая сестрица обзавелась друзьями в подземельях.

Колдер рассмеялся, и толпа подхватила его смех. Руна хотела унизить меня. Эти люди ничего для меня не значили, больше нет. Пусть смеются. Они не знали, на что способен этот ребенок и чей хаос ждал их за этими стенами.

– Продолжай, – потребовал Колдер.

Жрец в красной мантии повернулся к нам с Ярлом и начал читать ритуал на старом языке. Ярл в открытую пожирал меня взглядом.

– Я давно хотел этого. Узнать, каково это – заполучить Квинну Элизу. Ты давным-давно могла бы меня выбрать, и никаких неприятностей бы не было.

– Я бы ни за что не выбрала тебя.

– Потому что верила, что сможешь продолжать любить своего переговорщика.

– Потому что твоя душа черна, и я увидела бы тебя таким, какой ты есть на самом деле.

– С нетерпением жду новой встречи с Кровавым Рэйфом, – усмехнулся Ярл. – Король оказал мне честь нанести первый удар. Знаешь, у нас уже есть способы, как его скрутить. Способы сделать его послушным.

– Твои яды из хаоса? Он сильнее, чем все, что у вас есть.

Ярл наклонился вперед, возможно, со стороны это казалось романтичным, но слова его были холоднее льда.

– Ты даже не представляешь, какой хаос живет в этом замке.

– А ты не представляешь, какой хаос живет за его пределами.

Усмешка на лице Ярла закостенела. Он понизил голос:

– Я сломаю тебя, Элиза. Заставлю тебя забыть, как складывать звуки в слова, пока ты не начнешь повиноваться моему слову. Это начнется сегодня, жена.

Я ничего не ответила, но на его презрение у меня нашлась тройная порция своего. Бороться. Я буду бороться. Я не могла позволить ему стереть меня с лица земли – слишком много я еще хотела сказать и сделать. Я погрузилась в свои мысли и едва заметила, как жрец закончил говорить. Он назвал нас мужем и женой. Сердце стучало как у зверька