– Фелисия, у капеллана к тебе вопрос. Он хочет кухню оборудовать под башней, чтобы тайком еду не носить, - встретила ее прямо у входа Флоренса.

– От чего же не сделать, можем и так, только вот, продукты то тоже придется приносить. А так, ты права. Солдаты наши не должны прознать о тех людях. Флоренса, я все хотела спросить, а моются они где? Прямо там?

– Да, капеллан сам воду выносит.

– На месте наших стражей у меня давно бы зародился вопрос – зачем он заносит столько воды?

– Священник для них – человек, далекий от дел короля и Англии вообще. Они его за мужчину-то не считают, так, существо в сутане, - грустно ответила Флоренса.

– Но пусть он не забывает, что стражей тоже нужно привлекать на службу в часовню, и все как всегда – у них не должно быть желания стоять там на холоде и в дыму.

– Это он выполняет. Доверять даже страже этого нельзя.

– Скажи, а как вам удалось провести их в часовню?

– Ворота в первые дни плохо охранялись, а от отца прилетел голубь. Он и сказал, что двенадцать человек спас прямо перед виселицей – пожар организовали, и пока сыр да бор, увели людей – крестьянами переодели, и в телегах увезли. А лесами они пешком шли, и только днем. Ночью капеллан пришел, сказал, что в курсе дел отца. Сначала я испугалась, но делать было нечего – верить пришлось на слово. Они с телегами крестьянскими вошли за день, а охрана людей-то из деревень не знает в лицо – днем всех пускают. Каждый заходил, вроде как помолиться, да там и оставался.

– Как долго они здесь пробудут, и ты говоришь, двенадцать было, так почему сейчас десять?

– Двоих таки поймали на дороге солдаты.

– Значит, те двое могли им рассказать – куда путь держат?

– Эти сказали, что не могли, но на пути только наше графство, Фелисия. Могли и додуматься.

– Надеюсь, что не додумались. Я хотела стражей проверить, занять Эдварда, чтобы они мышей не ловили, но нужно обдумать как избежать часовни. Как ты провела этих мужчин, так к нам может попасть кто угодно, - поделилась с сестрой Таня.

– Не торопись, пока ворота закрыты, да и Айзек предупреждает кто прибыть должен. А если новые кто, Айзек и выходит. Только он теперь решает – кого впускать, а кого нет.

– Это хорошо, Флоренса, и я рада, что ты тоже занялась делами замка.

– Я только все расчеты закончила за прошлые годы, ты даже не представляешь, как все плохо было бы если не те деньги, что спрятал Роберт.

А еще, лорды за твои ликеры деньги вперед присылают, так что, мы можем и не переживать вовсе.

– Главное, чтобы наш рецепт не пошел гулять по миру. Одно слово, а там и найдутся пытливые умы - методом проб и ошибок научатся, - озвучила свой главный страх Таня.

– Магрегор не подведет, Фелисия, он жизнью своей и своей семьи обязан моему мужу. Он поклялся ему перед смертью. А Айзек – человек чести. Он за то, что ты вернула его к жизни, будет верен тебе всегда.

– Дай Бог, чтобы все так и получилось. Только вот, знаешь, овин – место хорошее, но все равно, не надежное. Думаю, надо всех шотландцев туда переселить, - задумчиво ответила Таня.

– У охраны и так много вопросов, и охрана замка – их прямая обязанность. Не было бы стычек!

–Не будет, и мастерские их пусть поближе к овину перенесут. Там все на виду у них постоянно будет. Навес они за пару дней построят. И ворота в ту часть двора можно поставить.

– Ты не преувеличиваешь свой страх, Фелисия? – удивленно выслушав сестру, ответила Флоренса.

– Нет, я думаю, что многое не учитываем. И так, ты теперь сможешь вести текущие дела замка и деревень? – решила Таня сменить тему разговора.

– Да, смогу, и учет привезенного вести, и запасы соблюдать, - довольно сказала Флоренса.

– Ну, значит, я могу заниматься ликером и нашим бельём?

– Ты знаешь, я сначала и не понимала – зачем оно нам надо, а как надела с твоими гамашами, поняла, что больше без этого из дома ни ногой! – шепнула ей на ухо Флоренса.

– Швеи сделают наш заказ, и смогут сами продавать эти вещицы. Швеи и вязальщицы из наших деревень, и значит, тоже смогут делать их для крестьян, или научить. Ты не представляешь, Флоренса, как эти вещи необходимы!

– Ты называешь их турусы. Почему?

– Потому что там, где я жила, именно так их и называли.

– Значит, мы не первые, кто будет такое носить?

– Первые, никто и никогда не узнает о том, что там носят женщины. По крайне мере, пока наши трусы не станут известны.

– Почему же? Ты же как-то узнала?

– Я жила там очень долго, и там суровые зимы.

– Отец говорил о таких странах и королевствах. И почему люди там живут?

– Потому что родились там, и любят свою землю.

– А ты любишь ту землю?

– Я плохо ее помню уже, да и не родилась я там, сестра.

– Хочу услышать всю твою историю, полностью, - мягко, но настойчиво заявила Флоренса, когда им в зале подали ужин. Флоренса уже решила было, что пора переносить обеды в покои, чтобы не топить огромный зал, но Таня воспротивилась этому, и ответила, что пока не будут заштукатурены все внутренние стены второго этажа донжона, и речи быть не может об экономии дров – все должно просыхать и прогреваться ежедневно. На том и решили.

– Когда-нибудь я расскажу всю мою историю, и тебе, думаю понравится, но ты очень удивишься, и посчитаешь, что это не правда, - шутливо ответила Таня.

Тины сегодня не было за их спинами, и слуга, что подавал мясное рагу, доливал в кубки горячий глинтвейн, очень удивился сказанному Фелисией, задумался, и решил, что эту информацию точно нужно знать тому, кто интересуется всеми деталями жизни леди Фелисии.

Зима здесь оказалась мягкой и приятной, хоть местами и было сыро, по ощущениям, доходило градусов до пяти мороза. В хорошие дни было минус пятнадцать – шестнадцать. Тогда устанавливались солнечные, морозные деньки, когда казалось, что солнце даже греет. Таня собрав взрослых мальчишек под командованием Фара, показала как можно построить горку.

Обидно было, что морозы держались до недели, а потом начинались оттепели, но ребята с удовольствием строили крепости из снежков, поливали их водой, ходили в наступления, в общем, дети есть дети, и радостный смех раздавался по всему двору и за стенами замка, где естественный спуск к реке был самой лучшей горкой. Сейчас там по указаниям Тани стоял человек из стражи – те ребятишки, что потяжелее, вполне доезжали до полыньи.

В такие дни в замке проветривали окна, выносили на мороз подушки и перины. Таня велела выносить на мороз и шкуры. Зато вечером, после того, как дома все было расстелено, кровати белели чистыми простынями и одеялами, а воздух благоухал свежестью.