– Исцеляй раненых, – проговорила Сури и оторвала еще одну полоску материи.

– Чего? – не поняла Персефона.

Сури снова рванула ткань.

– Наказ Магды. Там, снаружи, ты сказала неправильно. Надо говорить не защищай, а исцеляй раненых.

– Разве я ошиблась? – Персефона не помнила. Да и не все ли равно?

Персефона посмотрела на женщину-фрэя, такую слабую и хрупкую. Она ничуть не походила на чудовище. Если верить Магде, судьба этой женщины связана с судьбой народа Персефоны. Путь ясен. Исцеляй раненых.

Персефона повернулась к Падере.

– Эта женщина должна выжить. Получится?

Старуха кивнула.

– К добру или к худу, но она выживет. Вопрос в том, выживем ли мы, когда она очнется?

Форум Аквилы был набит битком, пришли все до единого. С древнего купола Айрентенона за наполнением огромного зала наблюдали фрески фэйн Гилиндоры и Каратака. Советники облачились в одинаковые роскошные ассики, и даже Гриндал укротил свою страсть к сверкающим желтым одеждам и надел пурпурное с белым. Под куполом золото носил лишь фэйн.

Окруженный кольцом исполинских колонн Айрентенон считался одним старейших зданий Эстрамнадона, и Гриндал прочувствовал это на себе, сидя на невыносимо твердой каменной скамейке. На таких скамьях должны были ютиться все, кроме фэйна. Попытки привнести хоть какие-то перемены или немного роскоши в палаты Аквилы неизменно отклонялись. Якобы служба в высшем совете Эриана – не награда, а священный долг. Гриндал намеревался стереть с лица земли и само здание и злополучные скамьи. К чему оставлять лживые символы прошлого? Лучше разбить здесь парк.

– Позвольте поздравить вас с первым днем в Аквиле в качестве фэйна! – Советник Имали поднялась, приветствуя Лотиана. Наверняка ей тоже не нравились каменные скамьи.

Хотя фэйн восседал на мягких подушках, его улыбка все равно увяла. Имали всегда производила на людей подобное впечатление.

– Надеюсь, на тяжелое положение инстарья вы обратите внимание в первую же очередь, – продолжила она. – Как идут дела в этом направлении?

С тех пор, как Лотиан победил, это было первое заседание Аквилы, высшего совета Эриана. Предполагалось, что присутствующие обменяются рукопожатиями и поздравлениями, пообщаются без всякой повестки дня, споров или претензий. Впрочем, это ничуть не помешало Имали отклониться от цели встречи. Вечно она действовала всем на нервы, однако, став куратором, превратилась в настоящую проблему – одну из многих, которые Гриндал намеревался уничтожить после того, как сместит Лотиана.

– Довольно неплохо, – ответил фэйн с кресла в центре зала.

– Неплохо? – переспросила Имали, стоя вызывающе прямо, благодаря чему выглядела раз в пять царственнее Лотиана.

– Правильное планирование требует времени и размышлений. Ничто не случается в одночасье. Если ты так считаешь, то тебя ждет разочарование.

– Вообще-то, я считаю иначе.

Гриндал понятия не имел, как ей удалось, но Имали умудрилась встать еще ровнее. Будучи прямым потомком первой правительницы фрэев, фэйн Гилиндоры, Имали отличалась безупречно величавой манерой держаться, к которой, по счастью, красота не прилагалась. Для женщины куратор была мощновата: внушительные плечи, толстые пальцы, двойной подбородок и квадратная челюсть. Голос грубый, зато громкий, звонкий и властный, в отличие от голоса фэйна. Несмотря на свою страхолюдность и отсутствие перспектив в любом хоре, Имали обладала одним из самых проницательных умов в совете, заставляя Гриндала всегда прислушиваться к тому, что она говорит.

– Я полагаю, – поведала Имали, – что у вас нет вообще никаких планов, и в ближайшем будущем вы вовсе не собираетесь рассматривать этот вопрос. Как и ваших предшественников, вас вполне устраивает установившийся статус-кво.

– Имали, сегодня первый день заседания нового совета. Я пришел, чтобы познакомиться, а не формулировать политический курс.

– Разумеется. – Она кивнула. – Прошу меня простить. Не хотите ли начать с имен представителей инстарья, входящих в совет? Я бы начала именно с этого. – Имали выдержала паузу и оглядела собравшихся. – А где у нас представители инстарья? Ах, да, их нет. Пару тысяч лет назад их места заняли миралииты. Так их нужды куда проще игнорировать.

Лотиан бросил взгляд на Гриндала, который промолчал – он ничего не мог поделать. Имали это тоже знала. Как и все в Аквиле. Теперь совет держал Гриндала на цепи. И он лелеял замысел, как от него избавиться. Пока же Гриндал составлял список.

– Как я уже сказал, – повторил Лотиан, повысив голос и добавив в него нотку досады, – сегодня я пришел не для того, чтобы говорить о политике.

– Разумеется. Да и к чему? Спешить некуда. Угроза со стороны дхергов исчезла сколько – тысячу лет назад? Годом раньше, годом позже – какая разница? И все же мне интересно… Почему инстарья все еще там? И почему лишь они? Чтобы остальные забыли об их существовании? Или воины нам больше не нужны? Ведь если они вернутся, то куда мы их денем? Сейчас нет ни войн, ни битв, и разве им захочется отложить свои мечи и взяться за молотки или лютни? Или вы думаете, они станут жрецами? Щекотливые и неудобные вопросы часто откладывают, засовывают в корзину с хламом и убирают с глаз долой. И по прошествии изрядного времени они начинают смердеть.

Она задумчиво коснулась подбородка.

– И это наводит меня на следующий вопрос. Что там с сыном Зефирона? Судя по вестям из Алон-Риста, Нифрон и горстка его последователей подняли бунт. Так вот что вы понимаете под названием «довольно неплохо»?

– Для меня – да, – заметил Лотиан, подаваясь вперед. – Или то, что годится для твоего фэйна, не годится для тебя?

Имали замялась.

Пауза так затянулась, что даже Гриндал заинтересовался. Имали была слишком умна, чтобы отступить. Фэйн поднял ставки непомерно высоко, и теперь она пыталась сохранить лицо. Имали продолжала ждать, впечатляя Гриндала своей выдержкой. Кто-то покашлял. По камню зашаркали сандалии и зашуршали пергаменты.

– Конечно же нет, – наконец ответила Имали. – Как я уже сказала, я всего лишь хотела вас поздравить.

Она скромно поклонилась и села.

Если бы не Закон Феррола, Гриндал превратил бы Имали в черную точку сотни лет назад, и все же он не мог отрицать, что, по крайней мере в этот раз, она невольно ему помогла. Когда Гриндал вывалит весть о пленении Арион, фэйн все еще будет клокотать от гнева из-за своего унижения перед советом…

Пока фэйн Лотиан и Первый министр Гриндал спускались по широким ступеням Айрентенона к площади Флорелла, остальные советники держались поодаль. Имали растревожила улей, и никому не хотелось быть ужаленным. Гриндал играл роль пчеловода в одиночку.