– Убирайся отсюда! – вскинулась Мэйв и указала на дверь. Старуха разъярилась не на шутку. – Коннигер слишком занят, чтобы возиться с тобой. У самого чертога встали лагерем фрэи! Человека растерзал зверь прямо на краю леса! Нет у него времени на твою мистическую чушь!

– Это не чушь.

– Вон отсюда! – завопила старуха, спускаясь по лестнице.

Сури и Минна отступили.

– Ты не понимаешь!

– Вон, я сказала!

Сури стояла как вкопанная у подножия лестницы.

– Но Коннигер…

– Коннигер ничего ни о чем не знает! Особенно о медведе.

– Наступит полная луна, и медведь убьет всех, наверно, даже фрэев.

– Шайла никогда такого не сделает. Она хорошая девочка!

– Шайла? – изумленно повторила Сури. – Ты называешь Грин Шайлой?

– Если не уберешься отсюда, я позову Хэгнера. Теперь он Щит Коннигера. Он…

– Шайла означает «утрата».

Лицо Мэйв посуровело.

– Уходи немедленно! Не только из чертога, но и из далля. Я велю Коннигеру тебя прогнать! – Она оглянулась, увидела лишь мальчика и бросила на него сердитый взгляд.

– Почему ты называешь Бурую Грин утратой?

Мэйв сбежала по лестнице и вылетела в зал. Она схватила с крючка копье и метнулась к Сури.

– Я бы не стала этого делать, – заметила девочка-мистик. – Минна не любит, когда в нас тычут палками.

В подтверждение ее слов волк зарычал, вздыбив шерсть. Мэйв замерла, потом завопила:

– Хэгнер! Хэгнер!

– Пойдем, Минна.

Они покинули чертог. Двери с грохотом захлопнулись.

Девочка-мистик посмотрела на волка.

– Ну, и что ты думаешь об этом? – Волчица оглянулась на закрытые двери, и снова оставила свое мнение при себе. – Минна, ты такая умная! Пожалуй, ты умнее всех волков…

Арион оставила Тима и Нараспур в Алон-Ристе и отправилась на юг. Одиночество не представляло для нее проблемы. Уже второй раз она напомнила себе, что миралиитов учат жить внутри своего сознания, а пребывать среди прочих фрэев им гораздо труднее. В третий раз она подумала, что, будучи сама по себе, может останавливаться и отдыхать, когда ей вздумается, идти, когда ей хочется, и спать, где ей нравится. В четвертый раз она задалась вопросом, почему все время напоминает себе о прелести одиночества. И тогда Арион наконец осознала, что она не просто осталась наедине со своими мыслями. Она не затворилась в своем доме, в саду, в тихой комнате дворца или в Академии Искусства. Арион была совершенно одна. На целые мили вокруг не было ни одного фрэя и ни одного миралиита за переправой через Нидвальден. Эти мысли ее отрезвили.

До назначения наставницей принца Арион преподавала в эстрамнадонской Академии Искусства. После прохождения основ самым сложным было объяснить студентам, что миралииты вовсе не являются неуязвимыми. В Эриане все относились к ним с уважением, почтительностью и даже со страхом. Подобное обращение привело к тому, что миралииты считали себя выше других, например, как Гриндал. В результате случались серьезные происшествия, иногда даже со смертельным исходом. Арион знала одного студента, который едва не погиб, спрыгнув с крыши Айрентенона, пытаясь научиться летать. Другой студент, горевавший о смерти любимой, отправился за ней в загробную жизнь, а назад так и не вернулся.

Быть миралиитом вовсе не означает обладать бесконечным могуществом. Падение с Нараспур напомнило Арион, насколько она хрупка. Если бы Арион упала головой вниз или ударилась о камень, то умерла бы, как и любой другой фрэй…

Проблема более насущная заключалась в том, что она не могла создавать из воздуха еду и воду. Припасы пришлось нести на себе и надеяться, что их удастся пополнить по дороге. Пока Арион бодрствовала, нападения можно было не опасаться, только рано или поздно ей понадобится поспать. Во сне она не в силах поддерживать даже простейшее заклинание…

Как Арион часто говорила своим студентам, миралиит подобен алмазу: тверже всего на свете, но если ударить в нужном месте, то он рассыплется осколками не хуже стекла. И вот она одна в незнакомой глуши, алмаз в груде пустой породы.

По крайней мере, у нее с собой веревочка.

В Академии учили плести фигуры из веревочки для повышения способности концентрироваться, развития творческого подхода и ловкости рук, а также для ознакомления студентов с методом плетения фигур из связанных друг с другом нитей. Суть Искусства заключается в том, чтобы видеть сложные фигуры и делать их самому, поэтому игры с веревочкой – отличная иллюстрация и в то же время средство обучения. Подобные игры используются недолго, лишь на ранних этапах учебы миралиитов. Едва коснувшись истинных струн реальности и почувствовав их мощь, многие бросают эту забаву. Арион пользовалась своей веревочкой и две тысячи лет спустя, давно усвоив технику. Обучение студентов вернуло ей незамысловатую радость игры, повторяющиеся комбинации олицетворяли движение жизни по кругу, который можно было сгибать, перекручивать и делать петли, чтобы создавать новые фигуры, новые пути.

Арион плела между пальцами особенно сложную паутину, когда вдруг заметила на холме впереди грубо сработанный деревянный форт. На пути ей попались еще два – пожарища на обугленных насыпях. Этот поселок выглядел обитаемым. Чтобы выследить Нифрона, Арион использовала его волос. Простое плетение, позволяющее обнаружить обладателя: сжигаешь прядь, и в направлении цели тянется дымок. Цвет помогает определить расстояние. Судя по последним данным, Нифрон и, вероятно, остальные галанты находились внутри этого форта. Можно было запустить еще одну проверку, но фигура получалась красивая, и Арион не хотелось бросать веревочку. Воины-фрэи, которых она встретила в Алон-Ристе, умом не блистали, поэтому Арион предположила, что сын Зефирона прячется в самом очевидном месте.

Когда Арион подошла к форту примерно на милю, раздался звук рога – три сигнала, один за другим. Вздохнув, она освободила пальцы и расплела веревочку. Повесив ее на шею, фрэя занялась совсем иным плетением.

Нифрон и его стая вояк славились превосходными бойцовскими качествами. Эрес метал копье без промаха. Мэдак попадал в цель ножом с нескольких десятков ярдов. На таком расстоянии они были для нее не опасны, однако Арион всегда отличалась осторожностью. Она создала простое плетение, требующее минимум внимания, – магическая замена вытянутой вперед руки. Вероятно, необходимости в нем нет. Фрэи не убивают фрэев, хотя при этом вполне способны нанести друг другу вред: Нифрон с легкостью избил Петрагара.

Арион надеялась, что Нифрон не станет дебоширить. У нее не было ни малейшего желания причинять ему вред или оскорблять, особенно после того, как Лотиан обошелся с отцом Нифрона. На взгляд Арион, фэйн допустил серьезный просчет, устроив подобное зрелище. Никто не имеет права бросить повторный вызов до смерти Лотиана или до начала Ули Вермара, что не случится в ближайшие три тысячи лет. В будущем на это сможет решиться лишь миралиит, для чего представление и было задумано.