не раскатывала бы я в каретах да на щучьем колдовстве, так знала бы, что за соседи у Миры».

Разумеется, запоздалые, и что греха таить, бредовые сожаления мне не помогли. Я почти через силу разжала пальцы и уронила колбочку на колени рыдающей девушке:

- Сама давай. По капле спаивай. Как глаза откроет, так и хватит, - я с трудом протолкнула скупые инструкции сквозь непослушные губы и повернулась спиной к Злате. К терему. К своему прошлому.

- За любой наградой приходи! - воскликнула Злата, вскакивая.

- Угу. Всё, что имеешь, заберу, - огрызнулась через плечо я и шагнула в толпу.

Передо мной люди расступались, а потом опять сходились уже за моей спиной. А

я шла вперёд как сомнамбула. Наверное, только сейчас я по-настоящему осознала, что между мной и Ильёй действительно всё кончено. И кончилось оно не сейчас, когда я отдала его жене приворотное зелье. А гораздо раньше, ещё в том, реальном мире, когда я впервые узнала об измене мужа и, собирая осколки мечты о настоящей семье, клялась себе, что уж я-то никогда… Проще говоря, наши отношения с Ильёй кончились раньше, чем успели начаться.

«Ну что за жизнь такая, - ворчала я себе под нос, распугивая вездесущих мальчишек злобным видом. - Влюбляешься в принца на белом коне, а присмотришься - ни коня, ни принца, одни козлы, и хрен разберёшь, кто на ком приехал!»

Но, увы, человеческий мозг не компьютер. И функция «удалить безвозвратно» в нем не предусмотрена. Придавленная чёрными мыслями, я чувствовала себя так, будто на плечи мне нагрузили тяжёлый мешок, а то и не один. Переставлять ноги делалось всё тяжелее.

В тихом переулке я плюхнулась на покосившуюся лавочку у какого-то забора и, прикрыв глаза, откинулась спиной на давно не крашеные доски: «Вот сейчас чуть очухаюсь, и щучьим велением домой. Там Леший, домовой. Водяника надо проверить, а то что-то затаился, паршивец. Да и с кощеевым костлявым помошничком надо что-то решать…»

Уговаривая себя таким образом, я слегка успокоилась. И даже сумела почувствовать тёплое прикосновение солнечных лучей к своей коже. Мир снова наполнялся красками, запахами и звуками. Откуда-то доносился аромат свежеиспечённого хлеба. За забором болтали о своих мальчишеских делах мальчишки. Пытаясь отвлечься, я вслушалась в их разговор.

- А с чего ты решил, что вернулся, - уже в который раз спрашивал один.

- Говорю тебе, - недовольно отмахивался другой, - ворота скрипели. На всей улице только у них так ворота скрипят.

- А с чего ты взял, что это он вернулся, а не жонка его с рынка пришла? - упрямо уточнил первый.

- Так…

Но как доказывал свою правоту невидимый мальчишка, я уже не услышала, подскочив с лавки как ужаленная: «Действительно. Злата уезжала и тут же вернулась. Но почему я так уверена, что вернулась именно она?!»

Выругавшись сквозь зубы, я развернулась в обратном направлении. И любовь, и ревность словно притухли, отойдя на второй план. А вот ненависть к проклятой пересмешнице вспыхнула с новой силой.

«Пусть Златка покажет своих служанок, - рассуждала я. - А Мира посмотрит. И если среди них кого-то недосчитались после той поездки… Или вообще кто-то постоянно пропадает…»

Планы выглядели логичными и вполне выполнимыми. Но я уже в который раз не учла, что я не Яга. Да и слова домового о степени подлости пересмешников тоже не вовремя выветрились у меня из головы. Строя наполеоновские планы, прикидывая, как буду выводить пересмешника на чистую воду, я всё быстрее и быстрее шагала к очередным неприятностям.

- Вот она! - суровая реальность громыхнула в воздухе зычным голосом стражника с алебардой наперевес. - Держи ведьму!

Я настолько опешила, что даже не подумала о том, чтобы сбежать. А минуту спустя меня уже окружила толпа, ощетинившаяся всевозможными железяками как злобный ёжик. Хотя они, похоже, боялись меня куда сильнее, чем следовало испугаться мне. То и дело звучали призывы «хватать и не пущать», но прикоснуться ко мне так никто и не посмел.

В конце концов мне это надоело.

- Что вам нужно? - холодно спросила я. У меня забот по горло, а тут эти народные мстители набежали.

Вперёд выступил высокий седоусый воин.

- Это ты нам скажи, что тебе в нашем городе нужно, - с достоинством проговорил он.

Один из немногих он не пытался тыкать в меня железякой - его меч спокойно висел в кольце на поясе. Наверное, именно поэтому я всё же ответила, а не разметала нахалов воздушной волной, как хотелось.

- У Миры спросите. И у царевича Алексея, мужа её.

- Царевич? Очнулся? Да. Слыхал. Да быть не может… - на разные голоса загудела толпа.

- Спросим, - спокойно наклонил голову воин, легко перекрыв гул. - Пойдёшь с нами?

- А вам что, переводчик нужен? - буркнула я.

- Кто?

- Толмач, - уже спокойнее усмехнулась я, вспомнив старый фильм.

К счастью, мне удалось вовремя прикусить язык, и добавить цитату про кипяток я не успела. Зато успела сообразить, что вести меня собираются к Мире. А именно туда мне и надо. И в сопровождении стражников я окажусь там куда быстрее, чем болтаясь по незнакомому городу на авось.

- Так пойдёшь добром, ведьма лесная? - напомнил о своём присутствии воин.

- Пойду, - хмыкнула я. - Да побыстрее давайте.

Седые брови взлетели на лоб, но спорить мужчина не стал. Махнул рукой, разгоняя толпу, и пристроился рядом. Правда, кто-то, осмелев попытался схватить меня за локоть, но я так зыркнула на наглеца, что он мгновенно отстал.

«Дурак, - на грани слышимости донеслось до меня. - Кто ж ведьму за руки хватает? Так и без хватал к и остаться можно».

- Умный, - невольно усмехнулась я, покосившись на седого воина. - Приходилось сталкиваться?

- Приходилось, - отозвался тот.

- С Моревной, что ли, воевал?

- И с ней тоже, - коротко ответил воин.

Я поняла, что разговоры разговаривать со мной никто не собирается, и отстала.

А про себя прикинула, что либо мой сопровождающий, как и Илья, служил русскому князю во время последней стычки с моей незабвенной мамашей, либо…

Но что «либо», я придумать не успела. Перед теремом Миры наша компания буквально врезалась в ещё большую толпу, двигавшуюся в прямо противоположном направлении.

- Это чего? - опешил мой сопровождающий.

- Илья-царевич на вече зовёт! - откликнулся кто-то.

- А я почему не знаю?! - нахмурился седой,