Я кинула мимолётный взгляд на Роксинанта — своими виноватыми глазами он прожигал во мне дыру.

Надо вспомнить, что в Экселенте Микаэль сказал мне про Рокси. Вроде, что мы связаны с пантерой на генном уровне, и, если нас разлучить — она сойдёт с ума от тоски и умрёт. И что мне придётся принять как данность, что это существо будет рядом до последнего вздоха. А ещё он говорил, что моё сладкое «наказание» у столба было проявлением силы и власти именно для Рокси: Кай пытался продемонстрировать пантере, что я принадлежу только ему… Как же всё сложно-то, бли-и-ин…

— Лекси, ты меня слышишь? Так да или нет? — голос мужа вернул меня к реальности, и я совершенно не понимала, о чём он спрашивает.

— Не знаю, — отмахнулась я от него.

— Не знаешь, завтракала ли ты сегодня? — удивился Кай. — Олдин, быстро позови сюда Лонгерина, — обеспокоенно повернулся он к моему личному слуге.

— Да, генерал, — отозвался тот, кидая на меня сочувственные взгляды, и отправился выполнять приказ.

Наверное, рыжик всё это время караулил под дверью, поскольку и минуты не прошло, как он уже стоял рядом со мной.

— Я должен знать, что с ней, — обратился к нему мой супруг, отходя в сторону. — Почему она потеряла сознание и так странно себя ведёт? Она беременна? — уточнил он дрогнувшим голосом.

От такого вопроса я аж забыла, как дышать и рефлекторно положила руку на живот. А вдруг и правда? Но Лонгерин быстро развеял наши сомнения:

— Нет, беременности я пока не вижу. Просто сильный стресс на фоне нервного и физического истощения. Она ничего не ела почти сутки.

— Я плохой муж, — расстроился Кай, потрясённо опускаясь на край кровати. — Но я это исправлю! — решительно заявил он. — Лонгерин, я утверждаю тебя в должности управляющего поместьем Лайтинерисов. Теперь ты вместо Микаэля будешь опорой моей жене на время моего отсутствия в военных походах. У тебя нет возражений, родная? — посмотрел он на меня.

Надо же: в кои-то веки он спросил моё мнение! Прогресс, однако…

Я качнула головой: мол, нет, возражений не имею.

— Два раза в день будешь делать ей расслабляющие массажи от стресса — утром и вечером, — отдал он Лонгерину следующий приказ.

Здесь меня уже никто не спрашивал, но я отнеслась к этому спокойно. Почему бы и нет? Мне понравилось, как рыжик гладил меня утром. А, судя по тому, как у него сейчас глазки заблестели — ему это тоже было приятно.

— И будешь следить за её питанием, — продолжил Кай отдавать приказы новому управляющему. — Я больше не допущу, чтобы моя жена падала в голодные обмороки!

Вот такие повороты. Видимо, быть хорошим мужем в понимании Кая — это умело делегировать полномочия.

— Ты всё понял? — дотошно уточнил Кай.

— Да, генерал, — бодро отчеканил бывший экзекутор.

— Все свободны, — коротко приказал генерал, и Олдин, Лонгерин и Рокси послушно направились к выходу.

— Лонгерин! — окликнула я рыжика в спину, и тот выжидательно развернулся ко мне. — Ты можешь убрать фингал у Дина? — умоляюще посмотрела я на него.

— Конечно, без проблем, моя госпожа, — ободряюще подмигнул он мне.

— Спасибо! — выдохнула я с облегчением, и Лонгерин последним вышел за дверь.

Выпроводив всех из спальни, Кай достал из шкафа бирюзовое платье, торопливо одел меня, с нежностью причесал и быстро, буквально двумя взмахами руки, соорудил на голове какую-то причёску. На шею мне снова было надето жемчужное ожерелье его мамы, а на руку — императорский браслет. Остались только туфли. Порывшись в коробках с обувью, приобретённых вчера, Кай выудил оттуда белые босоножки и ласково, с поглаживаниями, нацепил их мне на ноги.

Закончив с нарядами, муж подхватил меня на руки и понёс в столовую.

Усадив меня за накрытый стол, который ломился от всяких вкусностей, Кай отпустил всех слуг, наложил мне три тарелки с едой и сел напротив меня.

— Рассказывай! — неожиданно обратился ко мне муж.

— Что? — растерялась я.

— Я же вижу, что тебя что-то мучает. Выкладывай! — внимательно посмотрел он на меня.

— Я… просто… — задумалась я, не зная, с чего начать список своих претензий, но вдруг осеклась: к моим ногам прижалась тёплая мохнатая тушка.

Всё это время Роксинант караулил нас, а точнее — меня, под столом! Вот же паразит! И как мне теперь на него реагировать, зная, что ко мне сейчас прижимается не большая милая котейка, а шикарный мужик в пушистой ипостаси!

Ох, мамочки, он что, ещё и ноги мои лижет? Вот как мне есть в таких условиях?

«Рокси, прекрати немедленно!» — мысленно прорычала я на него, вспомнив, что этот кошак может читать мои мысли.

Это сработало: приятно-щекотное вылизывание прекратилось, но мне в голень тут же уткнулся прохладный влажный нос, разнося горячим дыханием бешеные мурашки по коже.

— Лекси? — приподнял бровь Кай. Он всё ещё ждал от меня ответа.

— Мне не нравится, что ты относишься ко мне как к живой кукле и всё от меня скрываешь! — выпалила я и чуть не застонала: этот мохнатый паразит втянул в рот мой пальчик на ноге и принялся его посасывать. Блин, я так скоро зоофилкой стану!

О, не-е-ет! Уловив мои гневные мысли про зоофилию, кошак моментально обратился, и теперь к моим ногам прижимался обнажённый мускулистый торс, а пальчик на ноге оказался в плену горячего мужского рта!

Я шарахнулась в сторону так. что чуть не свалилась со стула, но сильные руки под столом удержали меня за голень, опалив своим прикосновением.

Всё. мои нервы окончательно сдали. Я вскочила и ринулась в спальню.

— Лекси! — удивлённый возглас Кая донёсся мне вслед.

В коридоре я пулей промчалась мимо опешившего Теодора, который ломанулся за мной следом, и со скоростью бешеной белки вбежала в спальню. Понимая, что мой телохранитель вот-вот окажется рядом, я решила скрыться в ванной комнате, морщась от досады, что в этом замке нигде нет задвижек на дверях.

Ворвавшись в ванную, я подперла дверь своей спиной и тихо съехала вниз, усевшись прямо на холодный мраморный пол.

— Лекси, ты в порядке? — донёсся из-за дверей взволнованный голос Теодора, но я оставила его без ответа. — Лекси! — не унимался он и заколотил в дверь.

— Я в норме, просто дай мне немного побыть одной! — выдавила я из себя, и Тео меня услышал.

Плакать не хотелось, просто от нервов меня потряхивало мелкой дрожью. Мысли скакали бешеными табунами, вдобавок кожа в тех местах, где ко мне прикасался Роксинант в мужской ипостаси, до сих пор плавилась от сладких мурашек.

Я не понимала, что со мной сейчас происходит, и почему этот кошак вытворял такие вещи в столовой, и решила, что мне надо найти способ с ним поговорить, чтобы прекратить подобные безобразия. На данный момент самым логичным объяснением было то, что он так своеобразно запаниковал: испугался, что я выдам его секрет Каю. И принял радикальные меры, чтобы сбить меня с мысли и не дать проговориться. Да уж, сработало не все сто.