– Так, эта идея алгоритмируется. Только надо уточнить детали. Мы ведь речь вели о низовом звене. А выше?

– То же самое. Бригадиры снимают начальника цеха, начальники цехов – директора. Короче – принцип один по всей высоте пирамиды власти.

– А командиры кораблей снимают с должности командующего эскадрой, – снова встрял Вир.

– Нет, друг мой, нет, если эскадра не пиратская, конечно, то она не приносит деньги, а поглощает их со страшной скоростью, – улыбнулся Викторович. – Так что пусть подчиняются тем, кто платит им жалованье, и не пищат.

Пока мужчины закругляют разговор, Раомина оживила голографер коммуникатора и набрасывает программу, пользуясь полупрозрачным изображением клавиатуры. Хозяин посматривает в ее сторону с хитрецой. Время от времени они перебрасываются словечком-другим, уточняя детали. А из лесочка вышел дядечка и направляется к веранде.

– Привет, от запаха вашего кофе даже голова закружилась. Здрасьте!

– Садись, Василий, угощайся. Блины у нас нынче не просто так – императорские, – Нина встречает нового гостя с улыбкой. – Чашку вот держи. Как раз настоялся. И знакомься, это Вир. А этих двоих пока не трогай, у них глубокое погружение. У Акима-то, вишь, праздник сердца. В кои-то веки дождался внимательную собеседницу, так их теперь не оттащишь друг от дружки, пока она все его выдумки на своем шайтан-абаке не обсчитает.

– Спасибо, хозяюшка. – Прибывший делает глоток, и на лице его рисуется глубокое одобрение. – Слушай, вы, что ли, для своей империи квартирку присматриваете? – Это он уже Виру. – Так вот, есть тут одна планетная системка. Смотри, – он выводит на голографер звездную карту и рядом текст с параметрами планет у отмеченной звезды. – Мало того что кислородная планета не меньше Тыквы, так еще рядом с неостывшим гигантом – аналогом Юпитера – сразу два спутника с нужной гравитацией, приемлемыми температурами и признаками кислорода в атмосфере.

Вир стремительно оценивает предлагаемое место, читая пояснения. Биосфера подходящая, только молодая. Слабая сейсмика в наличии. Терпимо. В окружающем пространстве имеются и холодные тела с «правильным» тяготением на поверхности, где можно основать герметичные города в толще основных пород. И металлическое сырье в астероидах. Есть потенциал.

– Лететь туда далековато, получается двадцать три перехода. Очень уж длинные рейсы придется выполнять. – Элементарные расчеты на калькуляторе коммуникатора командующего флотом проделываются быстро.

– Миксанскую зону огибать не нужно, – поправляет новый гость. – Объясните парням, зачем и куда летите, и не тронут они вас. Переводчики с наших языков на свои у них имеются, так что даже хлопотать ни о чем не придется.

Вир меняет перечень точек корректировки маршрута и повторяет расчет.

– Тогда остается девять переходов, это значительно лучше. Где-то месяц в один конец.

– Десять, к Тунцу соваться не стоит, там можно нарваться на конфликт с местными, так что идите через Малую Кваку и GDQ-16271.

– Спасибо, – спрашивать этого человека, откуда он все это знает, не стоит. Если воспользоваться бытовыми понятиями, к Виру лично и ко всей их горемычной империи сейчас проявлена божественная милость. Вот угодили они чем-то этим могущественным ребятам – и нечего разбираться в том, почему. Он потом у жены про все спросит. А пока развернет антенну и передаст Жанне, чтобы перегнала домой распоряжение о посылке хорошо оснащенной экспедиции к этой самой еще не наименованной системе.

– Так, Викторович! – это уже Раомина, закончив машинное моделирование и удовлетворившись результатами, продолжает терзать хозяина. – Локально работоспособная модель строится. Но как быть с размером морковки? Ведь сверху ее непременно станут уменьшать, то есть экономисты обязательно примутся за свою вечную экономию затрат. Как только доходы работников станут ощутимо расти, тут им и устроят обрезание.

– Верно. Люди поймут, что их в очередной раз обманули, и все разом рухнет. То есть устойчивость предложенного подхода обеспечит только продиктованное сверху правило, некая данность, нарушить которую невозможно. Вот отдай на стимулирование работников десятую часть выручки прямо в момент ее получения или сразу вешайся.

– А почему именно десятую?

– Теоретически число может быть произвольным, просто это – близко к некому умозрительно усредненному значению, следовательно, вызовет наименьшие потрясения в момент введения. Все равно шевельнется вся структура денежных соотношений, задергаются цены, налогообложение придется менять.

– Почему менять? Чем оно плохо? – Раомина продолжает выпытывать подробности.

– Потому что уже введен новый налог – налог на премирование, исчисляемый с выручки. Он, хоть и не в казну, но отчисляться должен просто на автомате, без никаких исключений или любого иного попустительства. Должен работать с неотвратимостью физического закона – или, при наличии любой лазейки, его объедут.

Естественно, что и с прибылью, и с добавленной стоимостью все сразу сделается непонятно. Нет, сами они никуда не денутся, но арифметически выразятся совершенно иначе, чем нынче. Поэтому и в государственный карман налог тоже надо брать с той же самой выручки. И опять все ценовые соотношения перекосит, – констатирует Викторович.

– И рухнет банковское дело, – хихикнула императрица. – При выдаче кредита средства поступают на счет должника, и он тут же отдает часть их в налог. Потом, при возврате, то же самое вынужден проделать банк. Биржи пустеют, потому что при каждом переводе средств со счета на счет они тают, и торговля сколь угодно ценными бумагами теряет смысл.

Викторович выглядит озадаченным:

– Что, действительно получаются такие ужасные последствия?

– Намного хуже, – императрица уже явно развеселилась. – Поскольку работников теперь требуется немного, потому что им ведь не нужны лишние «братья», то масса людей будет вынуждена искать заработка в непроизводственном секторе. Махровым цветом расцветут искусства, художественные промыслы завалят все прилавки плетениями и вязаниями, а должность чернорабочего, того же землекопа, станет уважаемой, потому что занять ее станет возможно только после серьезного конкурса.

В общем, я все записала на коммуникатор, дома поиграем в эту вариацию на серьезной сети, может быть, смоделируем что-нибудь. Проверим и на действующих объектах или на какой-нибудь игре. Жалко расставаться, но нам нужно поторапливаться. Долететь до экваториальных нагорий, принять технику с орбиты, полосу приготовить и возвращаться на корабль. Из-за этой сверхновой столько хлопот, что даже поговорить толком некогда.

– Берите свои леталки и ступайте в сараюшку. – Нина стряхивает муку с рук. – Через тропики на этих крылышках вы насквозь пропотеете, и вся банька, получится, напрасной была. Да и чист огорчится, он ведь измучился весь, пока скафандры ваши до зимней свежести вылизал.

Вир и Раомина взвалили на плечи крылатики и, шагнув в дверь сарая, вошли в рубку «Баклана». Первые секунды потратили на то, чтобы освоиться с невесомостью и заложенностью в ушах – сказалась-таки разница давлений между помещением корабля и поверхностью Тыквы. Потом поймали плавающие без привязи свои отстиранные скафандры и варилку – тоже оказавшиеся здесь, причем без участия с их стороны. И, наконец, поздоровались с Жанной, смотрящей на них изумленно.