Твою мать.

А вот это уже совсем серьезно! Быстро. Сликом быстро и Градова вычислили и место его нашли.

– Гудимов в курсе, кто ее в больничку привез. Походу, и Асламов уже тоже. Ты это. Прячь своего Ангела вместе с малышней. Этот явно не успокоится. Мстить будет. Больницу здесь утром подорвал.

– Спасибо, брат. Уже собираю.

– Если надо, у меня место есть. Совсем тайное.

– Не надо. У меня своих хватает.

Отключается. Спешит. Спешит своих прятать.

А меня слово брат по мозгам режет. Под кожу вонзается. Кажется, впервые оно прозвучало. С тех пор, как Ромка из дому ушел.

И, блядь, понимаю.

Это надо исправлять. Кончать эту вражбу гребанную. Бессмысленную и нелепую.

Пусть разные у нас дороги и он наших позиций никогда не примет. И не надо.

Но братьями друг друга называть и иногда просто так. Семьями собираться. Виски пить. Шашлык жарить. И малышня наша чтоб между собой играла. Чтоб костяк этот сохранить. Сплотить, а не растерять, на хрен.

– Что-то еще случилось?

Ангельские глаза впиваются прямо мне в лицо.

Даже плакать забыла.

Напряглась.

Переживает.

– Потом расскажу, Ника, – целую в висок, зарываясь руками в густые волосы.

– Давай собираться. Пойдем куда-нибудь поесть.

Блядь. Никогда о такой хрене не думал.

Детьми вообще женщины и няньки должны заниматься, а для мужиков свои есть дела. Мужские.

У нас с братьями они есть. Общие.

А тупо время проводить на расслабоне и ни о чем, это удел слабаков. Всегда так считал. Планктона какого-нибудь офисного.

Но сейчас.

Блядь, как будто лед какой-то ломается внутри. И хрустит. И больно становится.

– Иди ко мне, – усаживаю малышу на колени.

Пытаюсь распутать своими клешнями волосы, но только сам запутываюсь.

Блядь. Ну правда. Чистый ангел.

И слезы ее.

Слезы ее соленые губами собираю, а у самого под ребрами больно.

Никогда. Никогда Ника, ты больше не будешь плакать! Или я не Арман Багиров!

Хотя ты, чертовка, точно опоила меня какой-то наркотической хренью! Такой крепкой, что аж на сентиментальность повело! Ведьма! Но моя! Моя ведьма!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍   И я тоже не кисло колдовать умею. Особенно с ее таким сладким телом.

Посмотрим еще, кто кого!

* * *

Ника

– Арман, ты с ума сошел?

Глаза распахиваются так, что им становится больно.

Сначала я думала, что все эти люди, которые вдруг толпой стали появляться в доме, какие-то гости. Ну, по делам, или, может, он их вызвал из-за испорченной кухни.

Но Арман вносит в спальню кучу пакетов.

Их так много, что даже его огромная исполинская фигура прячется за пестрыми упаковками.

Швыряет всю эту груду на постель, почти заваливая меня с головой.

– Разбирайся, мелкая. А я пока закажу нам столик. На сегодняшнюю дату у меня в распорядке не записана смерть от голода. И смерть от риска что-то приготовить тоже.

И я разбираюсь.

Распаковываю то, чем завалил всю спальню Арман и поражаюсь.

Это одежда.

Черт, да это просто горы одежды!

Она не то, чтобы не поместилась бы, скажем, в моей квартирке. Она даже бы в бутике не поместилась!

– Ты что? Заказал примерку на дом? Теперь существует такая услуга? Привезти весь товар торгового центра, чтобы выбрать один комплект?

Хотя…

Вот уж точно мимо! Потому что ни в одном торговом центре не купишь такой одежды!

Понимаю, разворачивая сверток за свертком.

Это только в элитных бутиках. На которые я раньше даже через витрину не смотрела!

Потому что зачем смотреть на футболки стоимостью больше моей годовой арендной платы вместе с коммуналкой? И еще отложить с этой цены что-то можно. На море, например!

– Какая на хрен примерка? – Арман фыркает, а я заливаюсь краской.

Потому что добираюсь до огромного пакета с нижним бельем.

А он лопает, и груда воздушных перстрых кружев рассыпается по постели.

А у него уже ноздри раздуваются, и дым сейчас из них повалит. Ну точно!

И такими дикими плотоядными глазами на меня смотрит, что я заливаюсь краской от кончиков ушей до кончиков пальцев ног!

И…

Ох, черт! Что этот дьявол со мной сделал? Превратил в нимфоманку!

Потому что аж воздух в легких скручивается в спираль и начинает дико лупить куда-то вниз живота!

А между ног начинается маленький потоп!

Особенно когда из его горла вырывается глухое рычание!

Ой, мамочки!

Кажется, меня сейчас сожрут вместо завтрака!

А я даже не буду против! Просто отдамся этому голодному зверю как добровольная добыча!

Это называется Стокгольмским синдромом?

– Кажется, ты говорил, что я буду ходить голой, – выдавливаю из себя глупую шутку.

Разрядить хотела, называется!

А вместо этого только усугубила!

Потому что рычание становится уже уж очень громким. А глаза его, почерневшие хуже, чем неочищенный от копоти адский котел, уже, кажется, подожгли все это кружево белья! И меня заодно! Аж кожа начинает пощипывать!

– Вообще-то, я просто хотел поесть. Перекусить в какой-нибудь забегаловке. Не знал твоего размера и что тебе нравится! Но сейчас вижу, что мне охренеть, как нравится , чтобы была упаковка. Так и представляю, как буду ее разворачивать. И срывать с тебя, чтобы добраться до самого сладкого…

Черт! Белье уже выпадает из рук, а Арман уже оказывается рядом.