— Прости, это все нервы… и еще отец. Он с детства вдалбливал мне с сестрой один принцип, не раз выручавший меня: «Вначале бей потом спрашивай» — так он говорил всегда. В нашем городе это, пожалуй, самый верный способ, чтобы выжить.

Я ощупал рукой занемевшую щеку. В месте пореза она была покрыта тонкой эластичной пленкой предотвращающей кровотечение. Я притянул Лин к себе и она податливо вжалась в мое тело.

— Не парься, — сказал я тихо. — Шрамы украшают мужчину.

Девушка прильнула к губам и с остервенением впилась в них, страстно прикусывая. Потом тяжело дыша отстранилась и вытянула указательный палец на руке.

— Сядь там и не приближайся ко мне до тех пор, пока я не закончу. Я полдня убила на уборку, поход по магазинам и готовку. И если все это разобьётся о твои базовые инстинкты, то порезом на щеке ты уже не отделаешься.

Я примирительно поднял руки и завалился на кровать. Взял пульт и начал интуитивно щёлкать в поиске чего-нибудь более интересного, чем музыка, но грозный взгляд госпожи Ли заставил оставить музыку в фоновом режиме, хоть она и порядком мешала для просмотра всего остального. Лин же в этот момент активничала в своей зоне, готовя лишь одной ей известные вкусности. По крайней мере пахли они именно так.

Полчаса перед монитором показались мне целой вечностью, ведь где-то там в кухонной зоне творилось нечто такое из-за чего я истекал слюной вдыхая приятные ароматы готовящейся еды. Поэтому мое положение мне активно не нравилось и я все ближе и ближе подбирался к тому, что так притягивало все мое естество. Несколько раз даже вставал, заглядывал, вдыхал пары жарящегося мяса, тушеных овощей и ещё бог знает чего. Ну и, конечно, не забывал при случае схватить обворожительного повара за не не менее аппетитные, чем еда места, за что был несколько раз грубо выгнан в свой ореол обитания. А один раз, когда мои домогательства на фоне всех видов голода переполнили чашу терпения Лин и ее оборона начала постепенно проламываться, то она даже совершила покушение на убийство. Но я героически сбежал за дверь жилого помещения изолировав себя от разъяренной женщины стальной преградой. Всё-таки скальпель, которым она одинаково виртуозно режет огурцы и тела своих подопытных очень грозное оружие в ее руках.

А потом меня начали кормить. Вот только процесс этот был весьма робким. Девушка хоть и пыталась скрыть свои эмоции и вести себя уверено, естественно, будто ничего особенного не происходит, но дёрганые движения, скупая мимика и жуткая боязнь редких случайных прикосновений, а ещё раздражительность по самым незначительным мелочам говорили, что Лин, если еще не паникует, то уже значительно нервничает.

— Странная ты сегодня, — начал я, как только расправился с очередным кусочком мяса, что мне аккуратно засунули в рот изящные механические пальчики. — Готовишь, кормишь, прислуживаешь, в общем ублажаешь мое эго по самое некуда.

Лин отставила тарелку с яствами и хмуро уставилась на меня.

— Тебе что-то не нравится, Эдвард? Я тут для него стараюсь, пытаюсь быть заботливой, ласковой и нежной, как… как… обычная девушка, а он… Если что-то не нравится можешь проваливать!

— Успокойся, Лин, — я попробовал прикоснуться к ней, но она отстранилась. — Все просто великолепно! Вся эта еда, напитки, ухаживания, то как ты выглядишь… Что тут вообще может не нравиться? Мне просто интересно зачем все это?

— Я… я не знаю… — девушка опустила голову скрывая лицо под густыми локонами. — Я просто хотела понять каково это… когда люди… Боже! Я даже мысль не могу нормально сформировать. Такое ощущение, что я школьница пригласившая к себе домой парня, которая абсолютно не понимает, что с этим всем теперь делать. Чувствую себя полной дурой! Роль похотливой, кровожадной суки мне даётся куда легче.

— Эх, Лин... Иди ко мне, моя похотливая сука, — я схватил ее за руку и завалившись на кровать прижал ее к себе. — Будем спасать вечер.

Лин лукаво улыбнулась и приложила пальчик к моим губам прервав попытку поцелуя.

— Я сейчас… — девушка вскочила с кровати и пробежавшись по комнате выключила свет в кухонной зоне оставив лишь полумрак от работающего монитора.

Вернувшись в кровать она запрыгнула на меня и стала стягивать с меня одежду обцеловывая влажными губками желанные места, но стоило мне приподняться, чтобы наконец получить доступ к желаемому, как в спину, чуть пониже лопатки, что-то неприятно воткнулось, а следом возникло раздувающее кожу жгучее ощущение. Лин убрала руки с моей спины и показала в ладони небольшой, пустой шприц. А содержимое второй руки она ввела себе в шею.

— Ты ведь завтра опять на неделю пропадешь. Хочу насытиться тобой по максимуму, — я впился в ее шею от чего девушка томно выдохнула.

— Вот теперь я узнаю свою Лин, — по телу прошлась теплая волна будоражащая каждую клеточку моего тела. — Сегодня ты будешь просить о пощаде…

Инъекция неизвестного мне вещества отправила меня в беспамятство на несколько часов. Последнее что я помнил, так это нарастающая внутри звериная ярость, желание повелевать всем и вся и довольная мордашка моей рабыни. Да, именно рабыни, другая роль на сегодня даже не рассматривалась. Это была моя личная вещь для временного удовлетворения плотских желаний и потребностей. Остальное же слилось в непрерывный поток криков, стонов и судорог от поочередных экстазов, что накрывали нас чуть ли не каждые несколько минут.

Когда пришел в себя Лин лежала рядом, корчилась от очередного оргазма и с некой опаской поглядывала на меня. Ее мокрое от пота тело всё было в царапинах, кровоподтёках, гематомах и засосах. По разбитой, прокусанной или разодранной губе красными капельками сочилась горячая кровь, но лицо при этом не выражало и доли страдания. Скорее наоборот, ее лицо выражало