Клара рассмеялась.

– Здесь слишком темно и мрачно.

Адам пожал плечами.

– Этот дом стоял заброшенным после женитьбы моего отца. Родители решили жить в Кенгроув-Эбби, а не здесь.

– Ты хочешь сказать, что они не приезжали сюда из-за нас?

– Да.

Клара невольно вздохнула. О господи… Эта вражда не только отравляла жизнь их семейств в прошлом, но и отражалась на последующих поколениях. И вот теперь она затронула и их с Адамом. Неужели нельзя положить этому конец? А что, если… Если их с Адамом дети ничего не узнают об этой давней истории, то рано или поздно она, возможно, забудется.

Прислонив Клару к стволу дерева, Адам запечатлел на ее губах долгий поцелуй.

– Дорогая, как долго ты сегодня здесь пробудешь?

– Недостаточно долго для того, что ты задумал.

Адам рассмеялся.

– Неужели все настолько очевидно?

– О твоих мыслях поведал поцелуй. Обещаю приехать завтра утром, так что мы сможем провести вместе много времени, – с улыбкой ответила Клара.

Адам снова ее поцеловал, потом взял за руку и со вздохом сказал:

– Что ж, идем в дом, и я покажу тебе несколько тайников. Один из них настолько велик, что в нем могут спрятаться несколько человек.

Джослин разложила на кровати зеленую амазонку.

– Вот эта или черная. Голубую нужно заштопать.

– Зеленая подойдет.

Помогая своей госпоже одеваться, Джослин тихо говорила:

– Слуги уже начинают шептаться о ваших ежедневных прогулках. Женщины боятся, что вы навредите себе, проводя так много времени в седле. А мужчины вспоминают, что вы поступали точно так же после смерти отца, и опасаются, что вами снова овладело горе.

– А ты что думаешь?

– Я думаю, что вы проводите в седле вовсе не целый день.

– В таком случае держи эти мысли при себе.

– Да, конечно.

– И скажи слугам, что я абсолютно здорова, счастлива и больше не собираюсь горевать. Мне совсем не хочется, чтобы кто-то из них сообщил о своих опасениях в Лондон.

– Я об этом позабочусь, – кивнула Джослин.

Одевшись, Клара оседлала лошадь и направила ее на восток.

Она сомневалась, что когда-нибудь снова будет проводить время так же чудесно, как в эти дни. Утренние часы они со Страттоном проводили в постели, а когда полуденный свет заставал их все в том же месте, одевались, обедали и резвились как дети. Однажды Страттон отвез Клару на небольшое озеро, где они долго купались. В другой день соревновались в стрельбе из лука, а вчера, вытащив на свет божий пистолеты с мушкетами, упражнялись в стрельбе. И, конечно же, они целовались. Снова и снова. Почти постоянно.

И еще Адам рассказывал ей разные истории: например о том, как познакомились его отец и мать, когда та была еще совсем ребенком. И как он вернулся во Францию, чтобы жениться на ней и привезти в Англию, – это было еще до того, как у них возникли проблемы. Адам показал Кларе семейное кладбище, где покоились два его старших брата. Оба умерли в младенчестве, поэтому то обстоятельство, что он выжил, казалось чудом. Адам описывал Париж в первые годы после войны. Тогда казалось, что высший свет всей Европы съехался во французскую столицу, чтобы прогуляться по Елисейским полям.

Но Адам ни разу не заговорил о смерти отца и причинах, побудивших его совершить самоубийство. Именно тогда Кларе подумалось, что старые обиды, возможно, забудутся гораздо раньше, чем появится на свет следующее поколение. Они с Адамом смогут этому поспособствовать и зарыть наконец топор войны.

У крыльца Клару, как всегда, поджидал грум, а лакей отворил дверь. Войдя в дом, она сразу поднялась в покои герцога. Такие же старомодные, как и весь дом, эти несколько комнат тем не менее претерпели в прошлом веке некоторые изменения. Массивную спинку кровати украшала покрытая позолотой резьба, а лепнина на потолке представляла собой буйство завитков и лиственных узоров.

Адам, как и всегда в эти часы, ждал ее в постели. Клара села на край кровати, и любовник принялся развязывать ленты на ее амазонке. Избавившись от платья и сорочки, Клара забралась под одеяло.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась здесь. И тогда тебе не пришлось бы постоянно одеваться и раздеваться, – с улыбкой сказал Адам, поцеловал ее и добавил: – И ты все время была бы моей.

– Но тогда нам было бы слишком сложно скрывать наши отношения, – заметила Клара. – К тому же я отказалась от корсета, так что раздеваться стало гораздо проще.

– А что нам грозит, если все откроется? Твой брат потребует, чтобы я на тебе женился?

Клара вздохнула в ответ. Это, пожалуй, было бы самое худшее, что могло произойти. Хотя сегодня утром, после недели, проведенной вместе, подобная перспектива уже не казалась ей столь ужасной.

– Мы могли бы жить здесь, вместе, – продолжал Адам. – Днем катались бы верхом, купались и стреляли, а ночью вели бы себя невероятно скандально! И вообще, тогда бы я сделал это место своей постоянно резиденцией.

– Звучит чудесно… Очень по-семейному.

– В самом деле? Эта перспектива мне кажется весьма привлекательной. – Адам искоса посмотрел на любовницу.

Клара промолчала, хотя и ей такая идея очень понравилась.

Адам же с улыбкой добавил:

– А еще ты могла бы скакать верхом по окрестностям, как леди Годива. В этом случае одежда тебе вовсе не понадобится.

– Представляю, как отреагируют на это фермеры! – Клара рассмеялась.

– Они будут взирать на тебя с благоговением. Ты бы скакала в утреннем тумане, с развевающимися за спиной волосами. Твоя кремовая кожа смотрелась бы потрясающе на фоне черной шкуры коня. И ты была бы подобна сну или видению. Люди начнут слагать о тебе легенды. Спустя сотни лет фермеры станут рассказывать своим детям об обнаженной фее, появлявшейся в лесах с наступлением весны.

– С таким богатым воображением тебе, пожалуй, стоит писать стихи или романы.

– Ты меня вдохновляешь! – Адам привлек Клару к себе. – Но если честно… Предпочитаю дарить дамам удовольствие. У меня это получается гораздо лучше, чем стихи.

И Адам тотчас же подтвердил свои слова делом.

Адам поднялся с постели, когда Клара еще спала. Он вошел в гардеробную, быстро оделся и уже собирался покинуть свои покои, когда в комнату стремительно вошел камердинер с халатом в руках. Вернувшись в спальню, Адам положил сорочку и амазонку Клары на кресло, потом прикрыл их своим халатом и, повернувшись к камердинеру, сказал:

– Не беспокой ее. Оставь горячую воду здесь и уходи. Я буду в старом кабинете.

Спустившись по лестнице, Адам направился в заставленный сундуками кабинет.