Если Шолохов выпячивает свою нервозность, то Светлана, как по мне, наоборот её прячет. Женщина улыбается, если что-то говорит, то обязательно восторженным голосом, но при этом она не замечает, как непроизвольно дёргает левой ногой, а это говорит в пользу того, что её приподнятое настроение — не более чем притворство.

Может, Светлана и папа повздорили, и поэтому она не в духе? И по этой же причине отец уже как несколько минут, отвернувшись от всех, смотрит в окно. Ведь обычно родитель, находясь в компании, не отгораживается и не молчит, а старается поддерживать разговор, пусть даже и формальный, например, о погоде.

Зато Артём не удивляет, парень в своём репертуаре, мать пыталась усадить его рядом с собой на соседнем стуле, но нет… молодой человек в прямом смысле забился в угол, там и притих. Как это он ещё в шкаф не залез?

— Евгений Анатольевич, мы ещё кого-то ждём? — отвернувшись от окна, задал папа вопрос, который, как мне кажется, интересовал всех.

— Нет, все на месте. Прошу прощения за задержку. Уверяю, она была вынужденной, — полицейский встал и, убрав телефон в карман брюк, поочерёдно оглядел всех присутствующих. — Я уже каждого из вас предупреждал, но повторюсь. Вы здесь находитесь добровольно, и так как это не допрос, а всего лишь опрос, вы вправе отказаться от дачи пояснений, если сочтёте, что они вам навредят. Конечно в этом случае никто не помешает мне сделать определённые выводы и уже в приказной форме вызвать вас повесткой в участок именно на допрос, продолжительность которого может растянуться на восемь часов с небольшим перерывом на отдых и обед. Так же напоминаю, вы можете воспользоваться услугами адвоката.

— А может, не будем повторяться? Время не резиновое, — заметил Шолохов, в этот момент не совсем по-мужски придирчиво разглядывая свои ногти.

— Хорошо, тогда с вас и начнём, — Евгений Анатольевич на два шага приблизился к Дмитрию, а тот в свою очередь равнодушно пожал плечами.

— Вспомните, где вы были и чем занимались в эти дни, — полицейский протянул Шолохову бумагу. У меня не настолько острое зрение, чтобы с расстояния нескольких метров разглядеть мелкий почерк, но предполагаю, что на листке написаны даты.

Дмитрий, бросив быстрый взгляд на бумагу, усмехнулся и обратно протянул её Кнутову.

— Не помню.

— Тогда я освежу вашу память, — хмыкнул Кнутов. — Пятнадцатого апреля этого года вы находились в командировке и не где-нибудь, а в столице, верно?

— Да, ну и что?

— Этого же числа произошло нападение на Торопову Юлию.

— Если вы утверждаете, что на девушку напали, значит, так и есть. Но я не понимаю, причём здесь я и моя командировка? Обычное совпадение, — Шолохов выбрал стратегию — строить из себя дурочка, и, судя по его виду, был собой крайне доволен.

— Я объясню, — похоже, Кнутов привык к такой линии поведения опрашиваемого, потому как вежливость в тоне не терял. — Четыре эпизода нападения на девушек в двух городах ещё официально не объединены, но уверяю вас — это лишь дело времени. После всех экспертиз это обязательно случится. Так что то, что это действовал один человек — факт. А теперь, Дмитрий, в хронологическом порядке посчитаем совпадения. Ваша командировка и первый эпизод совпадают по дате. Вы неоднократно пользовались услугами Снежаны….

— Её услугами многие пользовались! Профессия у мадмуазель была такая, — перебив полицейского, выкрикнул Шолохов, и от меня не укрылось, как уголки губ Кнутова на какую-то долю секунды взметнулись вверх. Видимо, мужчина порадовался, что всё-таки удалось выбить у этого гада почву из-под ног.

— Возможно и многие, но они не ездили в командировку, а ещё с их телефона не поступал звонок на телефон Егоровой Дарьи за несколько минут до того, как девушка подверглась нападению. Многовато совпадений, не находите?

Шолохов покраснел, от его былого равнодушия и следа не осталось, я думала, он сейчас встанет и, хлопнув дверью, уйдёт, но мужчина поступил по-иному.

— Дайте мне ещё раз ваш листок. Я ведь правильно понял? Если преступник один и тот же человек, мне нужно лишь одно алиби на любой из дней, верно?

— Ну это полностью не снимет с вас подозрения, но для вас в любом случае будет полезным.

— Вот! — Дмитрий несколько раз ткнул пальцем в бумагу. — С утра пятого мая и включительно по поздний вечер шестого отдыхал на даче у друга. Нас было семь человек, никуда не отлучался, всегда был на виду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И даже в ночное время вас кто-нибудь обязательно видел? — уточнил полицейский.

— Да.

— Будьте добры, напишите данные с кем отдыхали и, естественно, адрес дачи.

Под звенящую тишину Шолохов бегло настрочил список, а когда написал и отдал его полицейскому, поднялся на ноги.

— Если у вас ко мне нет больше вопросов, я ухожу.

— Конечно, я вас не задерживаю, — разглядывая бумагу, кивнул Кнутов. — Позвольте лишь уточнить. У вас тут пять имён, плюс вы, получается шесть, а сказали, что отдыхали всемером.

— С нами была ещё девушка-профессионалка, но ни я, ни мои друзья у неё паспорт не просили.

Чёрт бы побрал моё воображение. Вспомнив, что мне Беркутов рассказывал об интимных предпочтениях Дмитрия, оно такую живописную картину мне нарисовало, что съеденный завтрак попросился наружу. Я всё понимаю, кто как хочет, так и расслабляется, но шесть мужчин и одна девушка двое суток….

— Сергей Юрьевич, вы не против, если следующим будите вы? — Кнутов переключился на папу.

— Конечно. Я веду дневник. Записываю практически каждый шаг. Проблем с воспоминаниями не возникнет. Давайте, я гляну на даты.

— Да-да обязательно, но позже. Сначала ответьте, пожалуйста, а Варвара очень похожа на свою мать?

Сердце пропустило удар… Болезнь забрала у нас с отцом маму очень давно. Почему Кнутов спрашивает о ней? Причём здесь она?

— Да, они очень похожи. Можно сказать — одно лицо.

— М-м-м, понятно. Обе, значит, красавицы. Сергей Юрьевич, вас же подозревали в убийстве вашей бывшей жены?

В каком убийстве?! Почему бывшей?!

— Нет-нет, Евгений Анатольевич, вы что-то путаете, смерть мамы была естественной из-за болезни, — выпалила я и, переведя взгляд на отца, попросила его подтвердить. — Пап, скажи, мама же долго болела, а потом…