Хотел добавить, что я стал хуже. Потому что когда отпущу её, только дьяволу известно, как я это переживу. И стоит ли вообще жить. Однажды почувствовав себя человеком, очень тяжело осознавать, какой я в сущности козёл.

— Никита, это была важная сделка? — шумно вздохнув, спросила Несси, глядя на меня исподлобья.

— Очень, — ответил серьёзно и отвернулся, чтобы не показать, что едва сдерживаю улыбку. — И за её срыв ты жестоко поплатишься.

— О, флаг Америки! — девчонка хлопнула себя ладошками по щекам — видно, они у неё запылали от стыда. Но уже через несколько секунд она повернулась ко мне. — Никита, может, она остынет, и вы подпишите договор, или что там у вас? Я извинюсь… — Я рассмеялся, и тут же получил по руке сочный шлепок и возмущённый возглас: — Ты специально, да?!

— Ты такая очаровательная, Несь, прости, не смог удержаться. — Я взял её ладошку, положил себе на ногу и накрыл рукой, сцепив пальцы.

— А если серьёзно? Я натворила дел, да?

— Да нет никакой нужды в этой сделке. Это не единственный ресторан на Манхеттене. Куплю другой.

— Зачем покупать, если нет нужды?

— Пришло время платить по счетам. Не бери в голову. Лучше расскажи, почему ты решила стать парфюмером?

Она на минуту замолчала, отвернувшись к окну, потом вздохнула.

— Вообще, парфюмер — это тот, кто духи по готовым рецептам собирает. Или кто новые придумывает. Таких в мире меньше ста человек.

— Не очень большая конкуренция, — я взглянул на Несси и улыбнулся. — Ты будешь лучшей.

Несси покачала головой.

— Нет. Я буду единственной — я хочу создавать индивидуальные ароматы, — она замолчала, вздохнула и повернулась ко мне. — Никита, я не сказала тебе спасибо за «Demeter»…

— Не надо, маленькая…

— Я скажу тебе спасибо по-другому…

Самое приятное дело в жизни требует хорошей физической формы,

иначе оно становится пресным трахом.

Ланч в ресторане в вип-зале — это далеко не то же самое, что ланч в кафе у Стейры. Но я поймала себя на мысли, что придирчиво присматриваюсь к официантке и хостесу, что ищу в тарелке хотя бы намёк на сама не знаю что… какую-нибудь оплошность шеф-повара при оформлении блюда вроде неровно растянутой кляксы соевого соуса под суши с копчёным угрём. Удивлялась сама себе — неужели во мне дремлет капризная сучка, каких немало видела в кино? Этакая стерва с замашками королевы.

Но потом поняла — я просто ищу, чем так отличается весь остальной мир от мира миллиардеров. Ищу в мелочах: в толщине кусочка хлеба, в дизайне еды в моей тарелке, в интонации официантки, в цвете занавесок, в окружности круглого столика… Искала и не находила. Никита наблюдал за мной с интересом, пока я крутила головой по сторонам и трогала всё, до чего могла дотянуться.

— Несь, что происходит? — наконец, спросил он, когда нам разлили по бокалам сухое белое вино с шикарной ароматикой.

Я надышаться им не могла, с восторгом отмечая, как отзвучала высокая нота и распустилось сердце — белая акация, зелёное яблоко, свежий ветер и скошенная трава. Ммм… Такого нет в винной карте забегаловок.

Отличие номер раз.

— Пытаюсь понять, что в вип-обслуживании не так.

— А что не так?

— На вид — обычный зал. Меню тоже вполне понятное: нет обёрнутой в золото сосиски или платинового с алмазами соуса к мясу. Да и вилки простые — даже не серебро.

Никита рассмеялся.

— Маленькая, дело ведь не в позолоченной еде или мебели.

— А в чём?

— Во многих нематериальных вещах. Ты когда-нибудь покупала сковородку?

У меня невольно рука замерла на полпути ко рту от неожиданного вопроса.

— А ты? — сунула в рот суши и ехидно сузила глаза.

Никита сделал глоток вина и отставил бокал. Из пола вырос официант и уже потянулся к бутылке налить ещё, но мой мужчина остановил его едва заметным жестом. Даже я, не сводившая взгляда со своего спутника, едва его уловила, а парень в строгом костюме растворился бесследно за мгновение. Я вытаращила глаза, показывая, как удивлена.

Отличие номер два — здесь прислуживают тени, читающие по мозгам. Я, кстати, не помню, как нам предлагали меню и приносили вино — номер три? Или я так увлечённо ощупывала утробу вип-зала, что не обратила внимания?

— Было дело, — улыбнулся мужчина. — Я однажды, как истеричка, расфигарил дома всю посуду.

— И?

— Экен вручил мне список и отправил на закупку. Это была незабываемая неделя.

— Целая неделя?

Представила себе Никиту со списком, выбиравшим тарелки и противни. Захихикала. Никита поддержал веселье — рассмеялся, откинувшись на спинку стула.

— Представляешь, в первый день я купил первое, что попалось под руку. Он всё выкинул. На второй день я пытался вспомнить, что видел в кухне — я ж под настроение готовлю, но смог вспомнить мало что. И даже то, что вспомнил и купил, оказалось не тем.

— Экен снова всё выкинул?

— Собрал и укатил в мой дом на побережье.

— Теперь она там?

— Как бы не так! Они с садовником сделали из неё памятник моей истерике. Потом я узнал, что без моего друга не обошлось — такие изощрённые воспитательные меры изобретает сходу только Джейкоб.

Я выпила вино, которое, к слову, наливали буквально на три пальца в большой бокал — прямо расточительное использование свободного пространства, предназначенного для настоящего произведения искусства виноделов. Едва чара коснулась скатерти, как официант вырос снова. Накапал ещё на три пальца и телепортировался в неизвестном направлении. Я даже прыснула смехом.

— Как выглядит памятник? — мне на самом деле стало жутко интересно, настроение расцветало, как винный букет.

— Вернёмся из поездки — покажу.

— А что было потом?

— Я принёс Экену ноутбук и сказал купить через интернет хоть на все деньги всё, что ему надо, и, наконец, накормить меня — надоело заказывать еду.

Не заметила, как выпила вино. Просто беда: два глотка — и кончилось, невозможно насладиться! А послевкусие — просто ошеломительное!

Официант мелькнул на секунду, и бокал снова манил благородным экрю. На три пальца. Просто катастрофа! Вспомнила, как Никита весь день поддерживал во мне возбуждение, но не давал разрядки. Сейчас моё терпение испытывал официант. Сделала глоток вина и задержала во рту, проглотила и едва заметно вздохнула — это всё проделки Макуиточтли.

— Но он не купил? — заключила, борясь с желанием налить полный бокал и выпить залпом, чтобы, наконец, распробовать эту чудо — лёгкое, изящное, как флирт, вино. И настроение уже было под стать — шаловливое.