Остановившись возле речки и отпустив Корону к воде, Кейт прислонилась к дереву и принялась жевать вяленое мясо с жесткими сухарями, завалявшимися у Чарли в седельных сумках. К сожалению, там не нашлось смены белья, но она радовалась хотя бы тому, что темнота скрывает ее свадебное платье, юбку которого обрызгала грязь и изорвали встречавшиеся по дороге кусты ежевики.

Если глаза не обманули ее, отец мертв. При этой мысли щемящая грусть наполнила душу Кейт. Она поняла, что любила его гораздо сильнее, нежели полагала. Гилхули она будет преследовать, пока не отомстит, а потом…

Вспомнив о Дюранго, Кейт охнула, и у нее сделалось тоскливо на душе. Пожалуй, когда она вернется, придется устраивать двойные похороны, ибо Чарли наверняка убьет ее за то, что она сегодня выставила его дураком. Она, несомненно, навеки погубила себя в его глазах своим безрассудным поведением, а ведь он приложил немало сил, чтобы смягчить ее нрав.

Проклятие! Она никогда не будет ему достойной женой. От последней мысли Кейт сделалось так грустно, что она принялась безудержно рыдать над своим испорченным свадебным нарядом из атласа…

Чарли всю ночь разыскивал Кейт. К счастью, она оставила так много следов, что и слепец бы отыскал ее, а Дюранго вовсе не относился к их числу. По пути ему попадались обрывки свадебного платья, застрявшие в кустах ежевики. Он даже нашел изорванную кружевную мантилью, развевающуюся, точно флаг, на кусте ежевики.

«Догоню ее завтра, — уверенно подумал Чарли, — а затем раз и навсегда посчитаюсь со своей своевольной женушкой».

Кейт поднялась задолго до восхода. Она провела в прерии жуткую, холодную ночь под потной попоной Короны, которая только и спасала ее от холода. Доев сухари Чарли, она выпила кружку студеной воды, потом оседлала лошадь и тронулась в путь.

Ей сразу удалось отыскать следы Спадса: они вели на запад. Проехав мили три, Кейт попридержала Корону на вершине холма. Окинув взглядом долину, освещенную бледными лучами солнца, она испытала мрачное удовлетворение.

Спаде разбил стоянку внизу, у дубовой рощицы. Он по-прежнему был в красных кальсонах. Боже, что за зрелище! Сгорбившись, старик сидел спиной к девушке и пытался развести костер, помахивая шляпой на едва пробивающиеся языки пламени.

Кейт спешилась, вынула дробовик Чарли из чехла и стала осторожно подбираться к своей жертве..

Перевалив через вершину холма, Дюранго увидел страшное зрелище. Внизу, в долине, стояла Кейт. На ней было свадебное платье, теперь уж никуда не годное. Она целилась из ружья в кривоногого Спадса, который, ежась от страха, отступал от нее с поднятыми руками.

— Мисс Мэлони, я совсем не хотел подстрелить вашего отца, — донеслись до него хриплые слова. — Вот уже двадцать лет мы делаем вид, что между нами вражда. Просто мой конь споткнулся, и дробовик выстрелил. В следующее мгновение я понял, что убил его.

Кейт, казалось, не тронули его слова. Прищурившись, она продолжала целиться в грудь мистера Гилхули.

— Кому какое дело, хотели ли вы убивать моего отца или нет. Вы застрелили его, и теперь мне придется прикончить вас. Хотя у меня к вам нет вражды.

Когда к ним подскакал Дюранго, Кейт уже стала медленно нажимать на курок.

— Кейт, постой! Твой отец жив!

Повернувшись, она недоверчиво посмотрела на Чарли, и в этот момент Спаде Гилхули прыгнул в седло…

Спешившись, Чарли размашистым шагом подошел к Кейт. Некоторое время они без слов пристально смотрели друг на друга, и между ними все больше нарастало напряжение. Дюранго с отвращением оглядывал свою молодую жену, ее испорченный подвенечный наряд, измазанное лицо, спутавшиеся волосы, куда набились листья и мелкие ветки. Не прошло еще и суток, как он женился на ангеле, а теперь перед ним стояла женщина с дикими глазами и мальчишескими ухватками.

Кейт, в свою очередь, не сводила глаз с Чарли. Господи, до чего он сердит! Его темные глаза пылали, рот был судорожно сжат, а скулы свело от ярости. На нем по-прежнему был свадебный костюм, но белая рубашка пропиталась потом, покрылась грязью и местами была окровавлена.

— С отцом все в порядке? — неуверенно осведомилась она.

Чарли коротко кивнул:

— Доктор Янгблад говорит, что жить будет.

С облегчением вздохнув, Кейт нерешительно огляделась по сторонам:

— Не пуститься ли нам в погоню за этим негодяем Спадсом Гилхули?

Дюранго отрицательно покачал головой:

— Похоже, что он направляется в Раунд-Рок. Думаю, там его сцапают ребята шерифа. Она неловко улыбнулась ему.

— Я рада слышать, что отец выживет.

— Неужели? Вот бы не подумал! Кого-кого, а тебя возле постели раненого не было видно, верно, Кейт? Она раздраженно взмахнула руками:

— А чего ты ждал? Я полагала, что он убит, а Спаде безнаказанно удирает!

Чарли покачал головой:

— Так не пойдет. Отныне мы по закону муж и жена, а ты поступаешь так, словно произнесенные клятвы — пустой звук. Ты даже не попросила меня помочь тебе.

— Но в беду попал мой кровный родственник, и мой долг…

— Отныне я твой кровный родственник, — взорвался Чарли, — поэтому прекрати противиться мне, своему отцу и еще половине Техаса и давай впрягайся со мной в одну лямку!

Кейт прикусила губу.

— Чарли, я же предостерегала тебя: я своенравна, и мне нелегко будет стать тебе достойной супругой!

Скрестив руки на груди, он угрожающе уставился на нее:

— Думаю, поскольку теперь мы женаты, нам следует поскорее все уладить. Я смирился с твоими выкрутасами, Дикими выходками и острым язычком, но на сей раз ты перешла все границы. Будь я проклят, если не отлуплю тебя прямо здесь…

— Попробуй тронуть меня, и я уйду от тебя навсегда! — взорвалась Кейт.

— Только попробуй, и я побью тебя! Они с минуту гневно смотрели друг на друга. ем Кейт улыбнулась, и Дюранго, к собственной досаде, почувствовал, что сам не может удержаться от улыбки. До него вдруг дошло, как потешно они, должно быть, выглядят со стороны: стоят посреди прерии в испорченных свадебных нарядах и, точно сумасшедшие, кричат друг на друга.

Протянув руку, Кейт примирительно дотронулась до его колючего подбородка.

— Так вот в чем дело, — с довольной улыбкой заметила она. — Ты опасаешься, что я уйду от тебя, охотник за головами?

Чарли не спеша вытащил веточку из ее растрепавшейся прически.

— Только попробуй уйти, — пробормотал он. Затем, прижав Кейт к себе, он впился в ее губы безжалостным поцелуем.

Его уста не ведали пощады, а язык горячил плоть. Его поцелуй окончательно засвидетельствовал, что она с ног до головы принадлежит ему. Когда он отпустил Кейт, губы у нее дрожали и сердце учащенно билось. Будто сквозь туман, она видела, как Чарли подошел и вытащил из седельной сумки какую-то одежду. С угрюмым выражением он подошел к ней и бросил ей рубашку, штаны и башмаки.