— Твоя жизнь очень важна, — сказала она мне. — Ты не должен себя губить. Иди и твори то, во что веришь.

С этими словами она дотронулась до меня и тут я проснулся.

Депрессия ушла словно её и не было. Печаль по семье осталась, и я ещё долго их оплакивал. Но вместо отчаяния пришло осознание важности моей жизни. Я вдруг осознал, что могу сделать куда больше, чем готов помыслить. Но, главное, я знал, что у меня на всё это есть время.

— Время? — переспросил удивлённо Михаил.

— Да, время, — быстро ответил Паризин. — Это одна из главных составляющих человеческого потенциала. У кого-то времени много, но они тратят его впустую, не понимая, не понимая ценности этого ресурса. А у кого-то его совсем нет, и они стремятся успеть как можно больше поскольку понимают насколько важна эта часть их жизни.

Проснувшись тем утром, я знал, что у меня впереди много времени на то, чтобы я мог осуществить все, даже самые безумные свои идеи. Я знал, что теперь я могу всё.

Я переехал в Россию и вот я здесь, и ты тоже. Вместе мы сотворим чудо, которое спасёт много жизней. — Паризин вновь задорно улыбнулся и, развернувшись, пошёл прочь. — Это ли не свет из нашего окна! — крикнул он из-за плеча.

Михаил улыбнулся в ответ профессору и в его душе вспыхнула новая надежда на то, что всё у них получится.

И вот наступил долгожданный день «слияния». Паризин бегал вокруг своих аппаратов словно заведённый и как увлечённый мальчишка что-то бормотал себе под нос. Ассистенты профессора Паризина поместили Михаила в специальное ложе, напоминающее сканер в первый день его пребывания в лаборатории. Все старые протезы с парня уже давно сняли и последние два месяца он занимался на специальных тренажёрах, которые помогали ему прийти в нормальную физическую форму.

— Ну что там? — с нетерпением поинтересовался Михаил, приподнимая голову.

— Вы исключительно нетерпеливы, молодой человек! — голос профессора раздался откуда-то снизу. — Неужели за всё время нашей работы вы так до сих пор и не уяснили, что мои приборы требуют исключительной и очень тонкой настройки. Или вам своя жизнь совсем недорога?

Михаил опустил голову в специальную выемку на ложе и тяжело вздохнул. Ему не терпелось увидеть плоды столь долгой работы. Но больше всего парню не терпелось вновь стать хотя бы и с виду, но полноценным человеком.

Из бесед с профессором Михаил сумел уяснить несколько интересных деталей относительно его новых частей тела. Оказалось, что автоматы Паризина обладают невероятными и весьма необычными способностями, которых ранее не имели ни одни из искусственных органов. «Протезы», столь не любимое профессором слово, при правильном «слиянии» с телом носителя могли сделать своего обладателя поистине уникальным индивидом. Инопланетная органика в молекулярном совмещении с геномами человека носителя придавала тому практически неограниченные физические возможности, на которые только могло быть способно тело человека. Именно поэтому Михаил и тренировался всё последнее время. Вживляемость систем в тело была стопроцентной и после операции никто не смог бы, даже присмотревшись, отличить живую конечность от искусственной. Ко всему прочему автоматы умели чувствовать, поскольку имели молекулярную сцепку с нервными окончаниями тела. Они чувствовали холод, жар, боль и, вообще, любые доступные человеку тактильные ощущения. На тестовых операциях, когда только опробовалась генетическая совместимость, подобные эксперименты дали поразительные результаты. И именно поэтому Михаилу так не терпелось вернуться к нормальной жизни.

Прошло не менее часа, прежде чем голова профессора показалась из-под нагромождения, называемого Паризиным не иначе как специальное устройство «Слияния клеток».

— Ну вот и всё, — радостно возвестил профессор. — Всё готово. Соответствующие настройки введены, так что… — Свою фразу он не закончил, а тут же махнул рукой ассистентам и те разбежались по своим рабочим местам. — Приступим, приступим, — принялся тихонько напевать Паризин, подошёл к Михаилу и проверил надёжность креплений. — Сегодня самый важный день в вашей жизни, — сказал он серьёзно. Затем улыбнулся и скромно добавил. — Ну и в моей, конечно. — Похлопав Михаила по плечу, он нажал на сенсор у себя на планшете и ложе медленно поползло внутрь устройства. — Увидимся после окончания операции, — бросил напутственную фразу Паризин и исчез из поля зрения молодого человека.

По тестовым операциям Михаил помнил, что само мероприятие займёт у робота-хирурга не более часа. А так как он уже пару раз проходил подобные тесты, то бояться ему было абсолютно нечего. Поэтому молодой человек спокойно закрыл глаза и, расслабившись, погрузился в сон.

Сколько прошло времени с момента начала операции Михаил не знал. Однако проснулся он резко, от жуткой непереносимой боли и истеричных криков профессора, доносившихся откуда-то из глубины помещения лаборатории. То, что это кричал именно Паризин разобрать было сложно. Да и сам голос профессора Михаил с перепугу узнал не сразу. По правде говоря, молодому человеку было совершенно не до профессора. Его тело разрывалось от боли на мелкие частички. Как будто к каждой из конечностей было привязано по огромному трактору и каждый из них тянул на себя. От боли Михаил закричал истошным криком. Терпеть подобные муки было невыносимо, но что было действительно самое страшное — он совершенно не мог пошевелиться. Тело было привязано ремнями и полностью обездвижено. А боль тем временем всё прибывала и прибывала. В последний момент Михаилу вдруг показалось, что его руки и ноги сейчас полностью оторвут от тела и он останется совершенно беспомощным. Отчаяние накатило на него с такой силой, что, позабыв на мгновение про боль, Михаил разрыдался и в этот миг потерял сознание.

Он открыл глаза от странного звука. Оказалось, что рядом с ним сидит огромная собака и обнюхивает его лицо. Морда зверя представилась Михаилу чем-то невероятным, и он моментально отстранился в сторону. Зверь ещё раз попытался дотянуться до молодого человека носом, но потом потерял к нему всяческий интерес и, развернувшись, улёгся на траву.

Михаил быстро осмотрелся. Он лежал на небольшом пригорке, а рядом с ним росли высоченные, прямые словно столбы сосны. Всё кругом было устлано опавшей и пожухшей хвоей и валяющимися то тут, то там маленькими шишками. Солнце, яркое и тёплое, прорывалось сквозь кроны огромных деревьев и слепило.

— Раньше в этих лесах было полно грибов и дичи, — услышал Михаил грубый гортанный голос. Он резко обернулся, извернувшись всем своим совершенно здоровым телом. Рядом с ним чуть выше на пригорке сидел его брат Серафим. Его волосы, как и всегда были аккуратно подстрижены. Одет он был в брюки, футболку и потёртый армейский китель, который по обыкновению не застёгивал. Рукава кителя были закатаны до локтя. Но само тело и лицо были белыми словно из мрамора. Прямо перед Серафимом на ковре из опавшей хвои была расстелена большая тряпица, на которой лежала разобранная винтовка. Мужчина бережно протирал извлечённые из оружия детали промасленной тканью. — Сейчас всё это осталось только в моей памяти, — с грустью продолжил брат. — Всё, что ты сейчас видишь — неправда. Это лишь плод моего воображения. Моя память, которой я желаю поделиться с тобой.